Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков - [2]

Давайте провозгласим главный постулат: сравнивать Средневековье с другими эпохами, и уж тем более с современностью, неэтично. Надо понимать, что после ухода в небытие античного мира варвары на развалинах поверженного Рима построили свою, уникальную и неповторимую цивилизацию, которая пускай и унаследовала многое от погибшей империи, но тем не менее не являлась ее прямой преемницей во всех сферах. Язык, культура, ментальность, образ мысли, религия, экономика — абсолютно все кардинально отличалось от Рима.

Скульптуры на фасаде кафедрального собора постройки 1215–1263 годов в Сиене по сравнению с образцами древнеримских статуй угловаты, диспропорциональны и уродливы? Да ничего подобного! Они просто другие! Они созданы принципиально другими людьми, в другую эпоху, для совершенно иных целей, нежели статуя Цезаря Августа в Риме!

Постулат второй, не менее важный. Ни в коем случае нельзя оценивать рассуждения, поступки и действия людей того времени с точки зрения человека XXI века. Усредненный обыватель, какой-нибудь бондарь Жак из Арраса, родившийся в 1300 году, внешне ничем не отличался от нас — две ноги, две руки, голова. Он, так же как и мы, ел хлеб, иногда с мясом, пил вино, растил детей, трудился, отдыхал.

Однако тут есть одно существенное «но» — ознакомившись поближе с ходом его мыслительного процесса, устоявшимися и общепринятыми воззрениями на мироустройство и культурным кодом, мы бы пришли к однозначному выводу: перед нами инопланетянин, не имеющий вообще ничего общего с привычными нам людьми.

Да и условный «попаданец», персонаж, столь распространенный в современной беллетристике, очутившись в том же 1300 году, моментально получил бы оглоблей по хребтине с последующим утоплением хладного трупа в омуте от греха подальше — лишь потому, что он абсолютно непонятный, а потому опасный чужак.

Используем ученое слово «менталитет», означающее, как гласит толковый словарь, «совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей, ценностных ориентаций и установок, присущих социальной или этнической группе, нации, народу».

Вернемся к упомянутому выше Жаку из Арраса, уважаемому цеховому мастеру, человеку небогатому, но вполне обеспеченному, доброму прихожанину и отцу семейства. Навскидку определим совокупность его ценностей.

Бог есть, и это не оспаривается. Бог проводит Свою волю в мир через Святую Мать Римско-католическую церковь, руководимую и направляемую Святейшим папой и его епископами. Не подлежащее никаким сомнениям существование Господа Бога доказывает и обратное — присутствие Его противоположности, того, ком лучше не поминать к ночи. Тот, о ком не упоминают, учиняет всеразличные козни во зло людям через своих прислужников — ведьм, евреев и еретиков.

Итак, основой менталитета средневекового человека является глубокая и искренняя религиозность — скажем больше, людей неверующих в те времена попросту не существовало. Верил каждый, в той или иной степени, а искать агностика пришлось бы с фонарем, собаками и королевскими сержантами, причем безрезультатно. Религиозный менталитет подразумевает и менталитет мифологическо-мистический. Святые творят чудеса — все об этом знают. Ведьмы летают на метлах в Вальпургиеву ночь — тому есть бесчисленные свидетельства. (Заметим, что инквизиция, о которой мы еще расскажем, полагала «неверие в ведьм» серьезным проступком по вполне понятной причине — как можно не верить в очевидное?!)

Мифологический менталитет Жака из Арраса — тема для отдельного и обширного исследования. Постараемся быть краткими. Вне обязательного христианского мировоззрения, привитого младенчества, существовали еще и реликты язычества — кстати, отлично сохранившиеся и до наших времен: домовые, лешие, священные деревья (об одном таком дереве мы расскажем в главе о Жанне д’Арк), целебные источники, некогда посвященные «духам», и так далее.

Но заметим, семьсот лет назад таковых реликтов было на порядки больше — чудесное, мистическое, волшебное окружало человека эпохи Средневековья постоянно, являясь вполне естественной и неотторжимой частью Универсума. А главное, чудеса не были чем-то из ряда вон выходящим, неким экстримом — Франсуаза из Блуа, жена мельника, в паломничестве приложилась к мощам святого Ремигия и тем исцелилась от бесплодия, что ж тут такого удивительного? А бедняга Ренье, сынишка купеческого прево, утонул в пруду, куда его завлекли ундины, — недаром старые люди говорят, что пруд этот нехороший и от него надо держаться подальше.

Лес, поля, озера, реки — весь окружающий мир был населен существами «низовой мифологии», оставшимися во Франции XIV века еще с галло-римских времен; народная мифологическая память очень крепка, принятие христианства и столетия проповедей не сумели изгнать этих неприметных тварей из мира человека, они остались здесь как нечто само собой разумеющееся, привычное и даже необходимое. Кто расчешет гриву уставшему коню? Кто погасит уголек, выпавший из очага нерадивой хозяйки? Что любопытно, зачастую бывшие языческие божества или чудесные существа трансформировались в местночтимых святых — пускай и не канонизированных официальной Церковью, но остававшихся покровителями той или иной местности со времен, когда о Юлии Цезаре в Галлии и слыхом не слыхивали. Христианство лишь поменяло имена и свойства древних.