Водяные знаки - [9]

Хула не прилипнет глумливо к сердцам,

Где зиждется слава давно не земная.

Недаром Господь говорил: «Аз воздам!»

Всем будет по выслуге, я это знаю.

Так войте, так войте смелей на луну,

Слепцы, опоённые ложью и грязью!

Я кривды пристрастной стихом не сверну,

Тягаться не стоит с подъездною мразью.

Идём, моя милая. Рядом! Не лай,

Смотри-ка, вон там мы барьер перескочим!

Гуляю с собакой, здесь отчий наш край,

Мы любим его, а вот он нас — не очень…

«Лелею печаль, как лилейник лиловый, —…»

Лелею печаль, как лилейник лиловый, —

Химеры безгласной невидимый след.

Звенит пустельги голосок, и бредовый

Рефрена повтор знаменует рассвет.

А реквием вечера ждёт за туманом,

Он будет по ноте выдавливать день…

Ночь прячется где-то за Альдебараном,

И пахнет оттуда, как пахнет сирень.

А я-то как, мир возлюбя, расстаралась

И словом наполнила весь аквилон,

Чтоб жизнь мне сегодня не только казалась,

Но даже являлась, как сладостный сон.

На чётках у века нанизаны слёзы,

Они тяжелее, чем смерть от огня…

Нет, мне не даётся презренная проза.

Так, где же тот век, что полюбит меня?

Мне замысел Бога понятен не слишком,

Да разве возможно душою объять

Всё то, что людским не обнимешь умишком,

Лишь творчества искра — его благодать.

Опять от зари до зари в услуженье

У музы своей по задворкам кружу

Болезненной памяти, чувствуя жженье

Под левою грудью, да чётки нижу…

«Ползут в траве, змеятся вдоль дорог…»

Ползут в траве, змеятся вдоль дорог,

Взбивая в пену невесомость пуха

И нежничая, ветры подле ног,

Дыханьем дня едва касаясь слуха.

Из снега тополиного на свет

Выпархивают глянцевые маки.

Бутон мохнатый алый рвёт ланцет,

И вот они — приветственные знаки

Июньского небрежного тепла,

Проникнутого сквозь нежнейшим пухом.

Вновь липа сном медовым истекла —

Нерасторжимым с летом сладким духом.

Кивают маки — бабочки огня,

Играет пурпур шёлка светотенью,

В такт стебельки, ряды свои клоня,

Пичужьему поддакивают пенью…

«Любовным зельем утро отуманено…»

Любовным зельем утро отуманено,

Начало лета — жизни кровоток.

Лучами солнца тень лесная ранена,

И каждый венчик смотрит на восток.

Рой бабочек кружит над медоносами,

Садятся и взлетают мотыльки,

Поит заря июньский берег росами,

Паучьи обозначивши силки.

Жасмина куст свежо и упоительно

Качает аромат своих цветков,

И шмель гудит надрывно и медлительно,

Распугивая танец мотыльков.

Метёлки трав мерцают ореолами,

Искрится небо в заводи речной,

И ветерок гоняется за пчёлами,

Душистый, как магический настой.

А птичий щебет нежен, как мелодия,

Когда она прекрасна и сладка…

Люблю тебя, покинутая Родина,

Но сладок дым твой лишь издалека.

«Перестаньте, дожди, лить печаль на дорогу…»

Перестаньте, дожди, лить печаль на дорогу,

Хватит дали купать в брызгах водной пыли.

Влажно травы блестят, в ойкумене Сварога

Тонут избы, дымя, как в морях корабли.

Мельтешит мошкара над садовой скамьёю,

Распоясался гнус от воды и тепла,

И туманы кипят молоком над землёю,

И земля из-под ног, словно плот, уплыла.

Вот и кончился май, вот и скрыл, зеленея,

В буйных кущах июня тропинки свои.

Распускают пионы махры, и левзея

Тонко пахнет дождём, да свистят соловьи…

Непрестанна печаль, снова тучи клубятся,

Дождь готовит сюрпризы из огненных стрел.

Будет биться Перун за воздушное братство,

Как безумный, земной устрашая предел.

Синева — к синеве, полусферу объятий

Ретуширует мрак, подступая плотней

И безудержней самых ужасных проклятий,

Превращаясь в грозу над избушкой моей.

«Неярко небо летней ночи…»

Неярко небо летней ночи.

С него струится лунный шёлк,

Лениво звёзд мерцают очи

Под соловьиный страстный щёлк.

Тень старой липы измождённо

Присела, к пряслам прислонясь,

И смотрит пёс заворожённо

На звёзд таинственную вязь.

Там, в млечной заводи, таятся

Неисчислимые миры,

И ветры вечности клубятся,

Неповоротливо-стары.

А пёс и молод, и безгрешен,

Свою выкусывая ость,

Мечтает меж небесных вешек

Созвездие увидеть «Кость»…

«Утро вышло, туман разорвав…»

Утро вышло, туман разорвав,

И, наследуя таинство ночи,

Зорька плещет огнистый расплав

В спящих окон стеклянные очи.

Из тернового слышась куста

Приглушённым смешком флажолета,

Раздаётся распевка клеста, —

Птичий тенор приветствует лето.

Анемонов плывёт аромат, —

Сокровенна негромкая нота.

Тонет в травах некошеных сад,

И гуденье шмелиного лёта

Толстым звуком пронзает цветок,

Словно нежную бабочку — шпага…

Там с пиона нектара глоток

Пьёт оса, воробьишек ватага

Разговорами потчует сад,

Там бутоны мохнатые маки

Набирают, в них росы горят,

Там кукушка кричит свои враки…

Исчезают, как тени, следы,

Что пору знаменуют ночную,

И сиянье оконной слюды

Крылья ласточек вкось полосуют.

Веки дня поднимают ветра,

Разлетаются времени брызги…

Ароматным звучаньем пестра,

Бьётся пульсом симфония жизни.

«Разноцветные свечи сирени…»

Разноцветные свечи сирени

Из туманной мерцают зари,

Уползают в урочище тени,

Свет небесный дорожки торит,

В каждой капле дрожа и сияя,

Говор ласточек звонко-речист,

И вино золотистое мая

Одуванчика стрельчатый лист

В млечных жилках готовит подспудно,

А его первозданный цветок

Раскрывает свой венчик лоскутный —

Жёлто-жаркий живой огонёк.

Он в двоичном живёт измеренье,

Чудо-чудное, цвет луговой,

Жизнестойкое Божье творенье,

Развесенний красавец земной,

Что, рождаясь в зелёном бутоне,