Воды текут, берега остаются - [9]

Прокой часто говорит сыну:

— Только для тебя, сынок, живу.

Эчук и сам это знает, старается не огорчать отца, но иногда, конечно, бывает, как со всяким мальчишкой, натворит что-нибудь.

Когда Эчук сказал отцу, что законоучитель велел ему прийти, Прокой заволновался, испытующе поглядел на сына и, чуть заикнувшись, спросил:

— Зачем я отцу Ивану понадобился?

— Кто его, черта, знает! — грубо ответил Эчук. Прокой еще больше испугался. Приученный жизнью всегда и отовсюду ожидать только неприятности и беды, он легко пугался.

— Грех так говорить о божьем человеке! — прикрикнул он на сына. — Чтоб я больше не слышал от тебя таких слов!

Эчук опустил голову и ничего не ответил. Прокой понуро пошел в мельничный амбар.

Весь вечер Прокой вздыхал и думал, зачем его вызывает поп и чем это грозит сыну и ему самому. Ночью тоже спал плохо и, поднявшись на заре, пошел посоветоваться к учителю.

Прокой, как стреноженный конь, толокся возле школьных ворот. Прошло довольно много времени, учитель все не выходил. Тогда Прокой приоткрыл калитку и бочком проскользнул во двор. Поднялся на крыльцо учительской квартиры. Тихонько постучал в дверь.

Вениамин Федорович открыл дверь.

— A-а, Прокопий Михайлович! Входи. Что тебе?

— Да вот насчет Эчука пришел посоветоваться.

— Что с ним случилось?

— В том-то и дело, не знаю что… Эчук говорит, что батюшка меня к себе требует зачем-то.

Учитель пожал плечами, но потом вспомнил, что четверым ученикам, в том числе и Эчуку, законоучитель велел прийти в церковь «искупать грех». Может, там что произошло? Вениамин Федорович спросил:

— Сам-то Эчук что говорит?

— Ничего не говорит. Сказал только, что батюшка велел мне к нему прийти. Уж не знаю, зачем…

— Больше ничего не говорил?

— Ничего.

— Иди-ка домой и приходите ко мне вдвоем с сыном. Разузнаем, что случилось, посоветуемся.

— А к батюшке мне сейчас сходить или погодить?

— Погоди.

Эчук рассказал учителю о том, как священник заставил их работать в своем саду, словно батраков, и о своем разговоре с ним насчет марийской пятницы.

— Ладно, я поговорю с отцом Иваном, — сказал Вениамин Федорович.

Когда Вениамин Федорович еще только принял заведование Мари-Турекским училищем, он заявил на педагогическом совете:

— Уважаемые коллеги, страх наказания не помогает ученику в учебе, а наоборот, отвращает от нее. Наиболее успешно учитель сможет передать знания ученику только тогда, когда ученик его любит и уважает, а не тогда, когда боится.

Учителя поддержали нового заведующего, и с тех пор наказания из училища были изгнаны. Поэтому поступок законоучителя вызвал у Вениамина Федоровича возмущение.

Как только законоучитель появился в школе, Вениамин Федорович пригласил его к себе. Разговор он начал не со вчерашнего наказания учеников.

— Отец Иван, — сказал Вениамин Федорович, — старшеклассники хотят посадить фруктовый сад.

— Ну что же, — неопределенно ответил законоучитель, как бы выведывая, нет ли в словах заведующего какого подвоха.

— Да вот земли у школы нет. А начинание достойно всяческой похвалы. Не так ли, батюшка?

— Хорошо то, что угодно богу, — сказал священник. — Кто же из учащихся, позвольте спросить, высказал такое желание?

— Вася Мосолов у них затейник.

— Почтительный отрок, трудолюбивый. Ну что ж, благослови, господи, их труды. Вот только бы не пристал к ним Александр Прокопьев. Как говорится, поганая овца все стадо портит.

Вениамину Федоровичу очень хотелось тут свернуть разговор на Эчука, но он удержался, потому что нужно было закончить дело с землей под сад.

— Так вот, батюшка, у школы своей земли нет, зато пустует большой кусок церковной земли; весь косогор, обращенный к пруду, каждый год зарастает бурьяном и чертополохом. Отдайте эту землю под сад. Детям радость и польза, вам благодарность и честь.

Но священника предложение учителя совсем не обрадовало.

— Церковную землю отдать этим сорванцам? — вскочил отец Иван со стула. — Не отдам! Да и закон не позволяет передавать кому-либо церковную землю.

— Вы, отец Иван, любите повторять слово «закон», часто ссылаетесь на законы, тогда объясните, по какому закону вы заставили учеников вчера работать в вашем саду?

Священник нахмурился, глотнул воздуху и выкрикнул:

— Да ты понимаешь, с кем разговариваешь, молодой человек?

— С вами, отец законоучитель, — ответил Вениамин Федорович. — Вы сейчас находитесь в стенах школы, в которой преподаете учебный предмет «закон божий». Вы — учитель, я — заведующий школой.

— Ну и заведуй своей школой, а в мои дела не суй носа! Я тебе не учитель, я — священнослужитель, духовное лицо.

— В церкви вы священнослужитель, здесь — учитель. Здесь ваши обязанности и права точно такие же, как у всех остальных учителей. Мы постановили избегать наказаний, вы же под видом наказания эксплуатируете детский труд.

— Ты на меня не очень-то! Молод еще, зелен!

— Я вынужден о вашем вчерашнем поступке написать рапорт инспектору.

— Пиши, пиши…

Вечером Вениамин Федорович сел писать рапорт инспектору. На сердце у него было тяжело. «Все равно ничего не изменится, — думает Вениамин Федорович, — отец Иван не исправится, скорее мне сделают внушение, чем его одернут… Вряд ли кто-нибудь придаст значение такому малозначительному факту. «Помогли батюшке — и хорошо, — скажут, — по крайней мере баклуш не били».