Снег идёт пятый день без перерыва. Мама пришла с работы. Готовит на ужин жаркое из трески. У неё плохо получается. Ещё кран подтекает: кап-кап-кап…
Мама сердится:
– Никогда не любила готовить! Почему я должна этим заниматься?
– И не готовь, – разрешаю я.
– Как это? Скоро отец придёт голодный, Таню из садика приведёт. А я ничего не успела!
Пытаюсь маме помочь. Потом обнимаю её и вдруг чувствую, что в моём сердце распускается цветок дивной красоты! Беленький и нежный.
Спрашиваю:
– Мама, нежные люди есть?
– Да.
– Какие они?
– Люди и люди. Только немножко особенные. И не каждую минуту они такие.
Я погладила её по руке.
– Нежные люди лучше всех?
– Никто не знает. Может быть.
– А как они выглядят?
– Представь себе одного такого, – лукаво смотрит мама. – Он маленький да удаленький, с растрёпанными волосами и серыми глазами.
– Не знаю кто это.
– Он строит замечательные дома и пахнет цементом. На обед приходит чумазый-пречумазый, а вечером убегает в техникум.
– Это наш папа?!
– Ха-ха! Узнала.
Снег идёт и не думает прекращаться. Мама попробовала жаркое. Пересолила. Топнула от досады ногой и долила в кастрюлю воды.
– Мама, почему же никто не знает, что папа – нежный человек? И откуда они берутся, эти люди?
Мама молчит, а я думаю:
– Если быть добрым, как папа, помогать всем подряд…
– Добрый то он добрый, но к мужской работе не приспособлен: ни кран починить, ни технику какую исправить…
– Зато папа грибы и ягоды на всю зиму запасает! – встаю я на защиту.
– Ну, хоть это, – соглашается мама.
Я закатываю к небу глаза:
– Ходят нежные люди по Земле особыми дорожками… и встречаются.
– Ах, Лена, опять фантазируешь?
– Мама, как же ты повстречалась с папой?
Мама призналась:
– Я сама стала нежной на минутку.
– Как это? Расскажи, мамочка.
– В 1957 году это было. Получила я диплом штукатура-маляра и сама обои в кухне поклеила. Как сейчас помню, голубенькие, с белыми цветочками. Дивной красоты!
– И что дальше? – ахнула я.
– И такую радость я, дочка, испытала! Казалось, будто каждый цветочек со стены улыбнулся мне, а потом и маме, твоей бабушке Наде. Мы обе аж зажмурились от радости. И тут я почувствовала приближающуюся нежность.
Я сижу тихо, как мышка. Мама продолжает:
– Вот на другой день пошли мы с подружкой в клуб на танцы, и я познакомилась с папой. Он тогда из деревни в Архангельск приехал устраиваться на работу. Стали мы танцевать, и «кое-что» между нами произошло.
– А «кое-что» – это что такое?
– А это, – говорит мама, – ЛЮБОВЬ.
Я наливаю в чайник воду, ставлю на газ. И спрашиваю:
– Мама, можно и мне стать нежной, как ты и папа? Хоть на минуточку?
– Ну конечно, дочка. Сделай что-нибудь хорошее, нежность к тебе и придёт. Будто солнышко после дождика.
– Что хорошее сделать?
– Ну, например, – говорит мама… а улыбка у неё хитрая-хитрая, – изучи поваренную книгу. И, умоляю, научись варить. Надоела мне эта готовка!
– Ладно, научусь, мама. И у тебя появится свободное время.
Шесть часов вечера. Уже ничего не видно от снега. Где там папа с сестрой?
Мама жарит лук на сковородке. Масло страшно шипит.
Спрашиваю:
– Мама, интересно, нежных людей много? Я их видела?
– Видела, видела. Одна из них за стенкой живёт.
Звонок. Мама выходит в коридор, открывает дверь. А там соседка тётя Надя с тарелкой пирожков.
Шагнула вперёд и нежно воркует:
– Эй, девушки! Вам хочется чего-нибудь особенного? Пирожки с конфетками!
Мы с мамой переглянулись. Протянули ответный гостинец – банку солёных рыжиков. Тётя Надя, довольная, домой убежала.
Тут с мороза в комнату вошли папа и Танюшка, все усыпанные снежинками. А мне показалось, что снежинки похожи на белые цветы дивной красоты! Призывно загудел чайник. Мы усаживаемся за стол, едим загубленное жаркое.