Агата Кристи
Пальцы Святого Петра
— Теперь ваш черед, тетя Джейн, — сказал Рэймонд Уэст.
— Да-да, тетя Джейн, думаю, от вас мы вправе ожидать чего-то совершенно особенного.
— Напрасно смеетесь, мои дорогие, — улыбнулась мисс Марпл. — Думаете, в нашей глуши не может случиться ничего интересного?
— Боже Избави! Теперь-то я прекрасно знаю, что деревенская жизнь отнюдь не безмятежна. Отнюдь, — с чувством произнес Рэймонд. — После ваших рассказов про Сент-Мэри-Мид даже мировые катастрофы начинают казаться докучными пустяками.
— Человеческая натура, дорогой, в сущности, везде одинакова, — заметила мисс Марпл. — Просто в деревне есть возможность внимательнее наблюдать за нею.
— Вы неподражаемы, тетя Джейн! — воскликнула Джойс. — Кстати, вы не сердитесь, что я вас так называю? Почему-то мне это кажется вполне естественным.
— И почему бы? — улыбнулась мисс Марпл, заставив девушку покраснеть, а Рэймонда Уэста закашляться и смущенно заерзать на стуле.
Мисс Марпл внимательно осмотрела обоих и, улыбнувшись, милосердно опустила глаза к своему вязанию.
— Конечно, моя жизнь не слишком богата событиями, но порою мне таки приходилось решать задачки, которые она передо мною ставила, и некоторые из них были далеко не так просты. Рассказывать о них — занятие неблагодарное, поскольку они касаются событий чересчур уж обыденных и вряд ли вам интересных. Ну например: кто сделал дырку в кошелке миссис Джоунз? Или почему миссис Симс только один раз надела свою новую шубку? А между тем для того, кто хочет понять человеческую природу, это очень любопытные факты. Впрочем, для вас у меня тоже, кажется, есть подходящий случай — с мужем моей племянницы, бедняжки Мейбл…
Произошло это не то десять, не то пятнадцать лет назад. Теперь, слава Богу, все это в прошлом и давно забыто. У людей короткая память — на их же счастье, как мне думается.
Мисс Марпл прервала рассказ, удивленно взглянула на свое вязание и пробормотала:
— Чуть не сбилась. Раз, два, три, четыре, пять, потом три накида. Нет, все правильно. Так на чем я остановилась? Ах да, бедняжка Мейбл…
Мейбл — моя племянница. Замечательная девушка. Действительно, замечательная, только, как бы это сказать… со странностями. Совершеннейший пустяк может превратить в настоящую трагедию и тогда уже от расстройства наговорить такого, что самой же потом становится стыдно. Ну так вот, в двадцать два она вышла за некоего мистера Денмана. Должна сказать, я всегда считала, что они друг другу не пара, и очень надеялась, что это знакомство ничем не кончится. Очень уж у мистера Денмана был тяжелый характер. Ясно было, что он-то ее причуды терпеть не станет. И потом, мне рассказывали, у них в роду душевнобольные… Но в те времена девицы были такими же упрямыми, как сейчас и какими, похоже, всегда будут. Мейбл вышла-таки за него замуж.
После этой свадьбы мы редко с ней виделась. Так, пару раз она заезжала ко мне в гости — не больше. Правда, постоянно приглашала меня к себе, но, честно сказать, не люблю я оставаться в чужом доме, так что всегда находила какие-нибудь отговорки. Они прожили вместе десять лет, и вдруг мистер Денман внезапно умер. Детей у них не было, и все его деньги остались Мейбл. Я, разумеется, тут же ей написала и была уже совершенно готова навестить ее, вырази она такое желание, но из ее ответного письма я яснее ясного поняла, что вдова отнюдь не убита горем а, скорее, даже напротив. Зная, что последнее время они не ладили, я нисколько этому не удивилась. Но не прошло и трех месяцев, как я получила от Мейбл прямо-таки истерическое письмо. Она умоляла приехать, писала, что обстоятельства складываются как нельзя хуже и что долго она так не выдержит.
— Что ж, — продолжала мисс Марпл, — с тяжелым сердцем, поместив Клару в кошачий пансион, а столовое серебро и кружку короля Карла — в банк, я отправилась в путь. Мейбл я нашла в отчаянном состоянии. Дом, где она жила, «Долина мирт», был довольно большой и удобный. Имелась кухарка, горничная, а кроме того, еще и сиделка, ухаживавшая за старшим Денманом, тестем Мейбл, который был, как это деликатно определила Мейбл, «капельку не в себе». В основном он вел себя тихо и благопристойно, но временами на него что-то накатывало, и он вытворял просто невообразимые вещи. Я ведь уже говорила, с психикой у семьи Денменов определенно было не все в порядке.
Встреча с Мейбл меня просто потрясла. Ее было не узнать: сплошной комок нервов! Я даже не решилась прямо спросить у нее, что случилось. Пришлось действовать исподволь. В письмах она часто упоминала каких-то своих новых знакомых — Галахеров. Осведомившись о них, я, к своему удивлению, услышала, что Мейбл и знать их больше не желает. Я назвала еще несколько имен — ответ был тем же. Я попыталась убедить ее, что нелепо в ее годы вести жизнь затворницы, порывать с друзьями и предаваться мрачным раздумьям. Тут-то ее и прорвало.
«Да не я это, это все они! Тут ни один человек теперь не желает со мной разговаривать! Когда я иду по Хай-стрит[1], все переходят на другую сторону, лишь бы со мной не здороваться. Точно я прокаженная! Тетя, это ужасно, я этого не вынесу! Вот продам дом и тут же уеду за границу! Ну почему? Почему меня выживают из собственного дома? Я ведь никому ничего плохого не сделала».
