Водораздел - [216]

Из разговора беспризорников Хуоти понял, что поезд отправляется вечером. Так что у него было достаточно времени, чтобы навестить Пекку.

Пекки дома не оказалось: он был на работе, в депо.

— Скоро он вернется, — сказала маленькая и кругленькая молодая женщина, жена Пекки.

— А ты — вылитый брат, — сказал Хуоти пожилой мужчина, представившийся тестем Пекки, Фомичом.

Жена Пекки взяла с полки котелок и вышла. «Наверное, на кухню, готовить обед», — решил Хуоти, Он заметил, что жена Пекки беременна. И поэтому она выглядела еще круглее.

— А мы с твоим братаном на одной батарее служили, — стал рассказывать Фомич. — Германская шрапнель разорвалась всего в нескольких шагах. Много в том бою наших полегло…

Слушая рассказ Фомича, Хуоти вспомнил, как Иво отправлялся на войну, как потом от незнакомого русского солдата пришло письмо, в котором сообщалось о смерти брата. А теперь этот человек, пославший им печальную весть, сидел рядом с ним.

Фомич не успел закончить своего рассказа, как пришел Пекка.

— Погоди немного. Дай я хоть руки помою, — сказал Пекка, когда Хуоти протянул ему руку. Руки у Пекки были в машинном масле.

— Ты что — подался на заработки? — спросил Пекка у Хуоти, поздоровавшись, наконец, с ним.

— Нет, я еду в Петрозаводск, — ответил Хуоти степенно и деловито. — Учиться.

— Да? А тебя, я помню, еще в школе называли башковитым, — засмеялся Пекка.

Пришла Матрена с дымящимся котелком и позвала их обедать..

— А ты — вылитый брат, — сказал опять Фомич, садясь за стол.

— Только ростом поменьше, — согласился Пекка.

После обеда они стали вспоминать свое недавнее детство, которое прошло на одних тропинках, на одних полянках, на одних озерках. Пекка расспрашивал обо всем. И о том, кто в деревне жив, а кто умер. И о том, клюет ли окунь на Вехкалампи. И о том, какой урожай был в этом году. Хуоти обо всем рассказывал. Не рассказал только о том, как они попрощались с Наталией, когда он отправлялся в Кемь.

— А как же быть с билетом? — встревожился Хуоти.

— Как-нибудь достанем, — успокоил его Пекка.

Без помощи Пекки Хуоти вряд ли удалось бы уехать в тот день. Когда он показал кассиру свое командировочное удостоверение, тот отказался признать его действительным, потому что документ был выписан на финском языке. Хорошо, что с Хуоти был Пекка. Он сходил к начальнику станции и достал билет. Когда пришел поезд, Хуоти пришлось поработать локтями, чтобы протиснуться через густую толпу к вагону, потому что желающих уехать было очень много. Когда, наконец, ему удалось забраться в вагон, он увидел из окна Пекку. Пекка стоял на перроне, махал рукой и что-то кричал ему. Но Хуоти не расслышал его слов. Потом Пекка стал медленно удаляться куда-то вместе с перроном.

Бараки, склады, скалы и корявые сосенки поплыли мимо вагонного окна, убыстряя свой бег. Промелькнул порог. А потом пошли болота с редкими островками леса. Через ровные промежутки замелькали столбы. Потом стемнело, и телеграфные столбы перестали мелькать за окном. Мимо пролетали только длинными огненными чертами яркие искры.

Хуоти заметил, что один из беспризорников забрался на багажную полку, и последовал его примеру. Внизу сидели люди и разговаривали.

— О господи, дожили! — вздыхала какая-то женщина. — Православные кониной питаются…

— А в Петрозаводске, говорят, конины и той нет, — отвечала другая женщина. — Все начисто съели. Хоть помирай, ничего не достанешь. Людей-то теперь хоронят, не отпевая. И платить надо 980 рублей.

Слушая разговор женщин, Хуоти вспомнил слова отца, сказанные ему на прощанье: «Там, в России, хлеба хватает». Теперь Хуоти встревожился. Его начало беспокоить, что же с ним будет. А может быть, эти женщины преувеличивают?

На нижней полке сидели двое мужчин, один из них был в черной кожанке. Они говорили о каких-то артелях лесорубов, о каком-то генерале Врангеле, о землетрясении, которое случилось где-то в Аргентине и уничтожило целых три города вместе со всеми жителями.

Поезд остановился на какой-то станции, и в дверях купе появился красноармеец с винтовкой в руке.

— Освободите купе! — приказал он.

— В чем дело? Почему? — запротестовал человек в кожанке. — Мы агитаторы. Я не уступлю своего места. Я не позво…

Красноармеец щелкнул затвором.

— Емельян, оставь их, пойдем в другое купе, — сказал другой красноармеец. Но Емельян не уступал. Он повторил еще строже:

— Агитаторы, марш из купе. Слышали?

— Братья-товарищи, мы уйдем. Только дайте нам собраться, — растерялся человек в кожанке. — Вы же видите, какие у нас тяжелые вещи.

Когда агитаторы и женщины со своими мешками и чемоданами ушли из купе, Емельян и его товарищ заняли их места. С ними был и третий человек — в гражданской одежде, с усталым видом, все время молчавший. Красноармейцы не спускали с него глаз. Видимо, это был белый офицер из армии Миллера. Этих офицеров еще немало укрывалось повсюду. А, может быть, еще какой-нибудь контрреволюционер? Из-за этого арестованного красноармейцы и велели освободить купе.

Хуоти тоже спрыгнул с багажной полки и ушел в другое купе. Там он собрался было подняться на багажную полку, но она оказалась занятой. К счастью, на нижней полке люди потеснились, и Хуоти удалось сесть. Страшно хотелось спать. Хуоти не заметил, как глаза сами собой закрылись и голова его опустилась на плечо соседа.