Водная пирамида - [46]
25
Ночь опустилась над Озером. В домах зажгли свет, огоньки украсили Озеро жемчужным ожерельем. Терялось представление о границах, о том, что Озеро разделено ими на части. Некоторые из присутствовавших на заседании направились к ресторану «Дом на озере». Другим захотелось пройтись вдоль реки. Цветан Горский отправился своей дорогой. День был трудным — много разных бед свалилось на его голову. Сначала он дошел до истока, вышел на самый берег. Тот же путь несколько лет назад он в последний раз проделал вместе с Отцом и Игорем Лозинским. Ему стало грустно. Так, в раздумьях, дошагал он до нашего дома. Остановился. Хотел войти, но передумал. Посмотрел на окно отцовского кабинета. Узнал желтый свет, которым светилась лампа. На душе у него стало теплее. Он был радостен от мысли, что тут витает дух дружбы и приверженности пути угрей, живут идеи его ушедшего друга, великого ученого Игоря Лозинского, защитника Озера.
Удрученный случившимся, он не хотел беспокоить Отца. Хотя, впрочем, они договорились увидеться после исторического заседания, от которого зависела судьба угрей и будущее людей, живущих в этих краях. Цветан прошел мимо нашего дома. Снова свернул к реке. Пошел быстрым шагом. Еще раз посмотрел на отцовское окно. Желтая лампа была не видна. Цветан Горский представил себе Отца, склонившегося над книгами, разгадывающего путь угрей и стремящегося одновременно найти выход для себя и своей семьи. Горский надеялся, что завтра, после окончания конференции по угрям, сможет принести Отцу обнадеживающие вести. Успеет ли Отец последовать путем угрей, прежде чем он будет прерван?
Цветан Горский не мог освободиться от тяжести в душе из-за того, что Ягулче постоянно смотрел на него, держа под прицелом. Он долго не мог заснуть, все думал о завтрашнем дне. Старался привести мысли в порядок. Подобрать убедительные слова, которые он завтра твердо скажет в лицо Сретену Яворову, Ягулче Дримскому и другим гонителям угрей из Озера. Уже под самое утро он, наконец, заснул. Первый раз после того, как его не стало, Игорь Лозинский приснился Цветану…
Игорь вернулся в свою далекую Россию. Говорил, что нашел путь, открывающий исход из Беломорского канала. Ведь должен был существовать такой путь!
Сталин признал ошибки. В частности, связанные со строительством Беломорского канала. Отказался от него только из-за того, что тот нарушал путь угрей. Теперь Россия открыта. Свободно можно выезжать из страны. Свободно ездить из города в город, из республики в республику. Игорь Лозинский полностью счастлив на своей родине. Угри снова связывают Россию с Европой и миром.
Во сне Игорь Лозинский подбодрил своего ученика, велел ему вести себя на завтрашней встрече с достоинством, спокойно и уверенно. Нельзя позволить, чтобы мелкие провокаторы отвлекли его внимание от главного — от пути угрей.
Путь угрей, в сущности, — это путь людей. Если даже будет сделана ошибка, угри все равно выживут. Найдут свой путь. Этот путь появился еще до появления человека.
Во сне Игорь Лозинский привиделся Горскому старым, с длинной седой бородой — он стал удаляться в сторону облака над истоком реки из Озера.
Цветан хотел сказать ему, что с его озерной коллекцией все в порядке, что она не пропадет. Как и угри на своем пути.
Но Игорь Лозинский поднимался все выше и выше, пока совсем не исчез в облаках. Цветан Горский кричал ему. Просил остановиться, вернуться!
В комнату вошла напуганная супруга Цветана Горского. Он проснулся. Был весь в поту. Цветан сразу встал, обнял жену. Это был сон, в котором ему впервые после своей смерти привиделся Игорь Лозинский.
Жена Цветана успокоилась. В последнее время она не раз замечала, как во сне он что-то шепчет насчет угрей. Она понимала, какое бремя взвалил на себя ее муж.
Завтракая, Цветан Горский просматривал свои записи, которые собирался озвучить на заседании. Он должен был объяснить, в чем кроется главное зло проекта. Самое страшное — это плотина, преграда, которую создатели светлого будущего запланировали возвести на реке. Она явится балканской стеной, которая перекроет угрям путь к морю.
Жена Цветана с беспокойством наблюдала, как Цветан Горский решительно вышел из дома. Быстро зашагал вдоль реки, стараясь не глядеть на прозрачные воды. Но казалось, что теперь они, хотя и текли в противоположенном направлении, озабоченно смотрели ему вслед.
Он пришел первым. Потом в зал вошел Трим Тоска. За ним — Ягулче Дримский со Сретеном Яворовым, дальше — все остальные. Без какой-либо вступительной речи Сретен Яворов, как было объявлено на вчерашнем заседании, дал слово биологу Цветану Горскому. Цветан направился к трибуне. На этот раз он не чувствовал на себе взгляда Ягулче Дримского. Что-то изменилось в его поведении.
Если бы Цветан Горский был членом партии, все было бы понятно. Они были бы друзьями. Атак — получается, что Горскому оказывает доверие высшее местное, республиканское и партийное руководство, хотя он вне рядов партии. И до сих пор не проявил желания вступить в нее. Странное дело… Если бы Горский хоть заикнулся про это, сразу бы оказался в первых ее рядах. Несмотря на то, что раньше дружил с русским эмигрантом. Вот что думал Ягулче Дримский про Цветана Горского, пока тот занимал свое место на трибуне.
В каких мирах путешествует душа человека, пока его тело спит? Могут ли души людей общаться между собой подобно тому, как люди делают это с помощью мобильных телефонов? Какие возможности открываются перед человеком, когда его душа и сознание пребывают в полной гармонии? Какая связь между душой отдельного человека и душой мира? И как один человек может спасти целый мир?
— Но… Почему? — она помотала головой, — Я как бы поняла… Но не очень. Кеша наклонился вперед и осторожно взял ее ладони в свои. — Потому что там, на сцене, ты была единственной, кто не притворяется. В отличие от актеров, ты показалась мне открытой и естественной. Наивной, конечно, но настоящей. Как ребенок.
Новый роман Владимира Маканина «Две сестры и Кандинский» — роман необычный; яркое свидетельство нашего времени и одновременно роман-притча на тему о том, как «палач обнимется с жертвой». Тема вечная, из самых вечных, и, конечно, острый неотменяемый вопрос о том — как это бывает?.. Как и каким образом они «обнимутся», — как именно?.. Отвечая на него, Маканин создал проникновенный, очень «чеховский» текст. Но с другой стороны, перед нами актуальнейший роман-предостережение. Прошло достаточно времени с момента описываемых автором событий, но что изменилось? Да и так ли все было, как мы привыкли помнить?.. Прямых ответов на такие вопросы, как всегда, нет.
«Если ты покинешь родной дом, умрешь среди чужаков», — предупреждала мать Ирму Витале. Но после смерти матери всё труднее оставаться в родном доме: в нищей деревне бесприданнице невозможно выйти замуж и невозможно содержать себя собственным трудом. Ирма набирается духа и одна отправляется в далекое странствие — перебирается в Америку, чтобы жить в большом городе и шить нарядные платья для изящных дам. Знакомясь с чужой землей и новыми людьми, переживая невзгоды и достигая успеха, Ирма обнаруживает, что может дать миру больше, чем лишь свой талант обращаться с иголкой и ниткой. Вдохновляющая история о силе и решимости молодой итальянки, которая путешествует по миру в 1880-х годах, — дебютный роман писательницы.
В карьере сотрудника крупной московской ИТ-компании Алексея происходит неожиданный поворот, когда он получает предложение присоединиться к группе специалистов, называющих себя членами тайной организации, использующей мощь современных технологий для того, чтобы управлять судьбами мира. Ему предстоит разобраться, что связывает успешного российского бизнесмена с темными культами, возникшими в средневековом Тибете.
Это история о том, как в ремесленнике и подмастерье рождается Мастер и Художник. Как высокий и прекрасный Дар высвобождается из пут повседневности. Как сквозь пошлость проступают искусство и красота — в мире, где «слишком мало мечтают и слишком часто случаются всякие непотребства». Это история странствий, становящихся паломничеством, в процессе которого герой с легкостью перемещается из Европы середины XIX века — в античные Афины, в средневековый Багдад, даже на Луну. История рождения шедевров, когда мучительность и трагизм, чудодейственность и грандиозность — всегда рядом.
Действие романа происходит на пороге двадцать первого столетия, в преддверии новой эры, когда у людей создается впечатление, что время спотыкается об этот порог, оно вдруг начинает терять свой обычный ход — течет неправильно, иногда ускоренно, иногда замедленно, порой в обратном направлении, соединяя еще только ожидаемое будущее и канувшее в Лету прошлое. Мир становится похожим на забарахлившую карусель истории, на которой нигде и никому уже не безопасно…