Водка + мартини - [96]

2. Луиза сообщила примерно то же самое. Она поймала меня в самый последний день своей работы с нами — как вспомню, так мороз по коже. Поблагодарила меня «за все-все», включая и приглашение на праздник «Бельведера», но дело в том, что она познакомилась с одним молодым человеком, который тоже пригласил ее, наглая морда.

3. И в довершение всего позвонила Николь и сказала, что, мол, «Майкл, большое спасибо за помощь» — ась? — и что, мол, встретимся на празднике, правда, она будет не одна, а с каким-то Гэри. Типа, этот самый Гэри сказал, что одну ее никуда не отпустит. Она очень надеется, что я пойму.

А если к этому еще прибавить, что…

4. Оливия будет весь вечер как пришитая всюду таскаться за Клайвом, и

5. Ясмин тоже придет (но с кем будет таскаться она?) —

…то мне ничего не остается делать, как торчать главным образом в баре.

Окинув взглядом помещение — на столах приборы, украшения, шампанское, охлаждающееся в ведерках со льдом, — похоже, нас ожидает настоящий банкет, «побренчим ножом да вилкой», как принято говорить в нашем телевизионном братстве. На сцене возле танцевальной площадки воздвигнута «видеостенка»: куча телеэкранов, на которых будет мелькать либо одна и та же картинка, либо все разные, а то и одна гигантская, составленная из отдельных элементов на каждом экране. Сейчас там сменяется подвижная мозаика бельведеровских логотипов и отрывки лучших хитов компании в сопровождении Стиви Уандера с его песенкой «С днем рожденья тебя» — пошлей просто не придумаешь, если кому-то интересно мое мнение. Ожидая начала главного действа, гости уже топчутся со своими стаканами, издавая тот низкий возбужденный рокочущий шум, который всегда возникает, когда народ знает, что шестичасовая вакханалия уже оторвалась от земли и понеслась неизвестно куда — шасси убрано, и надписи «пристегните ремни» погасли.

Я добыл себе освежающий коктейль — водку с тоником — и брожу по залу один — так всегда бывает, когда приходишь на вечеринку без подружки и не знаешь, с кем поговорить, — так что я начинаю потихоньку паниковать… но тут, к счастью, появляется Стив.

О, как мы с ним любим позлословить на подобных сборищах! Над подобными сборищами! Над совершенно идиотской гостиницей с угрюмыми неотесанными барменами и официантами; над вульгарным и претенциозным вкусом руководства телекомпании «Бельведер», которое не могло выбрать место поприличней (скажем, какой-нибудь кайфовый бар в Сохо или — почему бы нет, черт побери? — в Ноттинг-Хилле); над отвратительными маленькими буклетиками, которые они разбросали по всем столам, с пошлейшим текстом под заголовком «„Бельведер“: первые десять лет». На самом-то деле, увы, мы глубоко завидуем успеху компании, в частности действительному богатству и процветанию, которого достигли Монти и его партнеры по бизнесу, придерживаясь старинного правила: без труда не выловишь и рыбку из пруда… которое я как-то всегда обходил стороной; вместо этого я почему-то придерживался другого правила, которое приблизительно можно сформулировать так: ты, работа, нас не бойся, мы тебя не тронем. Меня, конечно, выручал талант. Но надо честно признать: без должного старания на телевидении мало чего можно добиться. Последнее, кстати, относится и к профессии зубного врача. Или бухгалтера. Или рыбака. Как подумаешь об этом, сразу становится так тоскливо на душе.

Но мы пришли сюда не затем, чтобы еще раз открывать перед собой горькие истины жизни. Мы пришли как следует повеселиться, а заодно и постебаться над остальными. Над Клайвом Уилсоном, который уныло слоняется со своим портативным компьютером взад-вперед вдоль стенки с экранами (ну конечно, скоро ему, наверное, предстоит вести какую-нибудь дурацкую презентацию); над всеми этими юнцами, которые еще во что-то верят; верят в «Бельведер», в телевидение вообще, именно они через пять-десять лет будут делать нашу работу. Мы пришли посмеяться над Монти, который радушно приветствует гостей, пожимает руки направо и налево, расточая кругом обаяние и болтая какую-то чушь. Ага, вот он заметил меня и пробирается сквозь толпу. Стив цинично поднимает бровь и отчаливает в направлении какой-то рыжей лохматой красавицы.

— Майкл! — Монти величествен и великолепен, левой рукой он хватает меня за предплечье и, словно рукоятку насоса, принимается качать мою правую. — Как я рад тебя видеть! Между прочим, какой у тебя вышел потрясный материал с Фарли Дайнсом! Просто фантастика, вот что значит настоящая работа. Би-би-си, наверное, на ушах стоит!

— Да вроде начальству понравилось. Но ты же знаешь, как это бывает. На самом деле какое там начальство на Би-би-си? Сборище средневековых баронов, которых интересуют только междоусобицы и внутренние интриги. У нас, правда, не барон, а баронесса, и как раз она не очень довольна.

Не перегнул ли я палку, критикуя корпорацию? Монти мнется, некоторое время молчит, а потом меняет тему.

— Послушай, Майкл. Не хочешь как-нибудь через недельку пообедать вместе, если у тебя есть свободное время? Ты ведь знаешь, я в курсе, что эта штука с пушистыми зверятами — твоя вещь. И Клайв — у него работы сейчас по горло… просто невпроворот. И… в общем… — он вздыхает, — мы, возможно, поторопились в деле с этим нацистом. — Монти буквально пронзает меня насквозь чистым искренним взглядом. — И вообще я собираюсь хорошенько подумать, как тебя перетащить обратно в наш «Бельведер». В конце концов, мы же одна семья.