Во всем виновато шампанское - [35]

– Так как же тогда бороться с хаосом? – Саския зажмурилась. – Отец забрал у нас с матерью все, что было, и даже больше. Сбережения, дом, у нас ничего не осталось. Все, что можно было продать, мы продали. Неужели ты не понимаешь, почему мне так тяжело решиться на сотрудничество с тобой? У меня остались только имя и репутация.

Я лишусь их, если подам гостям не самое лучшее. А это значит, я лишусь всего, над чем так долго работала. Я осталась одна, Рик, и потому должна сама принимать решения. Все решения – это риск, а я на своем собственном опыте познала худшую сторону этого явления.

– Как же нам тогда бороться с хаосом? – переспросил Рик и прижался губами к виску Саскии. – Нам нужно делать то, что велит сердце. Иначе мы сойдем в могилу, полные боли и сожаления о поступках, на которые не решились, и о словах, которые не сказали.

– Не уверена, что смогу это сделать.

Рик немного отклонился назад, чтобы можно было взять Саскию за подбородок и погладить кончик носика.

– Я наблюдал за тобой, Саския Элвуд. Ты и сама не знаешь, на что способна. А если у тебя что-то не получится, сделай вывод из своей ошибки, снова поднимись и еще раз попытайся достичь своей цели. Пытайся до тех пор, пока не докажешь себе, что тебе это по силам. Доказывай это снова и снова.

– И не важно, сколько раз упадешь и как сильно ударишься?

– Да, ты все поняла правильно.

Прижавшись щекой к его груди, она отвернулась в сторону и стала смотреть вдаль. Ей вдруг захотелось отдалиться от него, установить дистанцию. То, что описывал Рик, казалось таким трудным, тяжелым и знакомым! Он и представить себе не мог, как часто она заставляла себя улыбаться после того, как ее подвели, и как часто от нее уходили, даже не поблагодарив за работу, которую она проделала, чтобы угодить кому-то.

Саския смахнула слезы и, поежившись, плотнее закуталась в плед.

– Некоторые из нас, простых смертных, так часто падали, что подниматься больше нет сил, Рик. – Она наконец обрела контроль над своим голосом. – Нет сил. – На глаза снова навернулись слезы. Отогнав боль, Саския заставила себя говорить: – По выходным и после школы мне нравилось работать в тетином винном магазине. После того как арестовали отца, я не могла… – она несколько раз коротко вздохнула, прежде чем продолжить, – там находиться ни минутой дольше. Все знали, что я ни в чем не виновата, я просто родственница, но… Я не хотела заставлять их краснеть за меня, ты понимаешь?

Вместо ответа, Рик еще крепче прижал ее к себе. Этот жест был полон нежности, и Саския, поддавшись мгновению счастья, спрятала лицо у него на груди. Несколько минут он осторожно поглаживал ее спину, Саския наслаждалась теплом его тела. Потом Рик сказал:

– Я понимаю тебя лучше, чем ты можешь себе представить. Что же ты тогда сделала?

Саския подняла голову, сдавленно рассмеялась и уперлась обеими руками Рику в грудь.

– Я каждый день ходила в школу. Там старалась быть незаметной, всегда держалась позади, общалась только со своими друзьями. И жила своей жизнью вместе с тетей Марго в Элвуд-Хаус. Что еще мне оставалось делать? Мать сбежала к своим добрым друзьям в Лос-Анджелес, чтобы избежать шумихи в прессе. Меня поддерживала только тетя.

– Все это было давно, Саския. Что держит тебя в Лондоне сейчас, сегодня, сию минуту? – Рик наклонил голову набок и взглянул на нее.

Она облизала губы, вытянутые в тонкую линию, и через несколько долгих секунд ответила:

– А разве не понятно? Смерть тети Марго стала ударом для меня, я до сих пор от него не оправилась. И потому мне страшно.

– Чего ты боишься? Провала? Брось, девочка! Последние два года я наделал столько ошибок, что должен был стать посмешищем для всего винного мира. Но я, к счастью, умею смеяться над собой и всегда наслаждаюсь жизнью.

– Как ты это сделал? Как смог собраться после смерти брата? Твои родители, должно быть, гордятся тем, чего ты достиг.

– Эх, девочка, если бы это было правдой! Мама и папа никогда не понимали моей страсти к приключениям, для которых нужны высокие горы. Я не виню их за это, вовсе нет. Том всегда был умным наследным принцем. Тихий, трудолюбивый, золотой мальчик, который никогда не ошибается. Но я? – Рик тяжело вздохнул, и Саския почувствовала, что ее обдало волной отчаяния. – В подростковом возрасте я был для них загадкой. Впрочем, я и теперь для них загадка. Они знают, я до сих пор не рад тому, что меня втянули в семейный бизнес. Однажды став белой вороной, остаешься ею на всю жизнь. Только есть проблема: кроме этой белой вороны, у родителей никого не осталось. Поэтому они были вынуждены дать мне шанс, а потом примириться с тем, что я все делаю по-своему.

– Но ты так много работал! – вздохнула Саския.

– Со временем мне удастся убедить их в том, что одной и той же цели можно добиться разными способами. – Рик улыбнулся, и в свете, падавшем из гостиной, морщинки на его лице обозначились четче. – В том числе и опираясь на интуицию. – Он пожал плечами и склонил голову на бок. – Меня осенила безумная идея. Я уже согласился перенести офис моей компании в Элвуд-Хаус. Давай пойдем еще дальше. Тебе нужна финансовая поддержка от человека, которому ты можешь доверять. А мне нужен кто-нибудь, кто мог бы продвигать мое вино. Почему бы не убить двух зайцев сразу? Ты рискуешь, инвестируя в мой бизнес. Почему бы и мне не рискнуть и не вложиться в твой? – Рик сложил пальцы пистолетиком, направил его в грудь Саскии и изобразил выстрел. – Я выбираю тебя, Саския Элвуд. Ты женщина, с которой я работаю в Лондоне. И кроме тебя, никого не будет!