Во все уши. Про многозадачный орган, благодаря которому мы слышим, сохраняем рассудок и держим равновесие - [28]

Пока что все хорошо – деление или умножение на два не представляет проблемы. Станет сложнее, когда мы постепенно продолжим повышение с шагом, равным десяти. Потому что удвоение удвоенного – это четырехкратное увеличение исходного значения. Итак, насколько громче будет шум при его повышении на 20 децибел? Правильно: в четыре раза громче. Вы действительно хороши! А при повышении на 30 децибел? Ах, да, тогда это будет удвоение удвоения удвоенного значения. Значит, в восемь раз громче. И так далее.

Вред слуху может причинить громкость начиная уже с 85 децибел в зависимости от продолжительности воздействия.

Одни голые цифры не способны дать представление о громкости чего-либо. Таблица, представленная на следующей странице, поможет составить впечатление. Важно знать, что 0 децибел обозначает порог слухового восприятия, и что человек со здоровым слухом определенно может здесь что-то расслышать. В этом случае ноль означает не полную тишину, а самый тихий звук, какой только можно воспринять. Мы не слышим ничего ниже ноля децибел.

Вред слуху может причинить громкость начиная уже с 85 децибел, в зависимости от продолжительности воздействия. При громкости свыше 120 децибел может быть достаточно двух секунд, чтобы нанести непоправимый ущерб незащищенным ушам. Только представьте, как при таком грохоте скачет крошечная базилярная мембрана в лабиринте и как микроскопически тонкие волосковые клетки извиваются в эндолимфе…

Из всего этого можно сделать вывод, что передача данных в децибелах не может отражать субъективное слуховое восприятие отдельных людей. В зависимости от шума громкость ощущается как более или менее неприятная. К тому же некоторые звуки очень короткие, как, например, взрыв, а другие действуют на нервы в течение длительного периода времени. Тем не менее взрыв может причинить больше вреда за секунды, чем уличный шум за часы. Поэтому, еще ребенком заработав нарушение слуха и тиннитус, в канун Нового года я предпочитаю оставаться в уютной гостиной, а не соваться на царящее на улицах стрельбище, где мои уши подвергнутся атаке любителей петард и ракет.

Хороший план

– Теперь я знаю, чем буду заниматься, – доверительно сообщаю я Андреасу и с наслаждением откидываюсь на шезлонге.

Сегодня один из теплых дней конца апреля, и мы расположились у него на террасе среди зелени. Чтобы усилить напряжение, я начинаю возиться с открывающим механизмом на пробке от бутылки с безалкогольным пивом, делая вид, что она застряла. Андреас стоит перед выложенным камнями грилем, на котором шипят стейки от местного поставщика органического мяса, – сегодня в честь особого случая мы сделали исключение и отклонились от нашей вегетарианской диеты. Немного понаблюдав за моими попытками справиться с непослушной пробкой, Андреас с нетерпением вырывает бутылку у меня из рук и открывает ее умелой рукой бармена – на самом деле это одно из его хобби, поэтому ни одному гостю не удается ускользнуть от него без хотя бы одного вкусного коктейля.

– Ну так скажи уже, – требует он, возвращая мне открытую бутылку.

– Я стану специалистом в области слухопротезирования, или сурдоакустиком, как сейчас говорят.

Он удивленно глядит на меня:

– Но это же совершенно отличается от твоей предыдущей деятельности.

На моем лице появляется ухмылка. Я ждал такой реакции. Понимая, что это решение требует пояснений, Андреас внимательно слушает мой рассказ. Последние 12 лет помимо основной профессии я по совместительству занимался музыкальным продюсированием и мастерингом. Это два различных этапа в профессиональном производстве музыки. Продюсирование представляет собой запись и сведение отдельных инструментов. При этом звуковые дорожки расставляются по местам, добавляется или убавляется их громкость, редактируются звуки, добавляются такие эффекты, как реверберация и эхо, и таким образом миксу придается общее звуковое впечатление. Последующий мастеринг составляет неотъемлемую завершающую шлифовку микса. Это последний шаг перед выпуском музыкальной продукции на звуковых носителях и перед ее выходом в эфир радио, появлением на телевидении, онлайн или перед проигрыванием на дискотеках. Искусство мастеринга заключается в оформлении общего звучания так, чтобы оно как можно лучше передавалось всеми воспроизводящими устройствами – от тихонько бормочущего радио в ванной комнате до мощных динамиков в концертных залах.

– Я точно знаю, какие звуки лежат в определенном частотном диапазоне и как на них влияют изменения, – объясняю я Андреасу. – Специалист по слухопротезированию выполняет работу, очень похожую на мастеринг, подгоняя слуховое впечатление от устройства в ухе клиента под его индивидуальные потребности. Когда кто-то описывает мне, что слышит – какой звук ощущается приглушенно или резко, – я сразу понимаю, какие ручки следует подкрутить, чтобы это изменить. После потери слуха сам я слышу, как из ведра, и больше не могу заниматься мастерингом, но именно это мне как сурдоакустику и не придется делать! Мне нужно будет выслушивать клиентов и подстраиваться под их субъективные ощущения. Речь идет о чуткости и интуиции. Поскольку я и сам болен, смогу легко поставить себя на место человека, у которого проблемы со слухом.