Во все имперские. Том 3 - [22]

Взгляд девушки в ужасе метался, как будто Чумновская искала помощи. Но помочь ей тут никто не мог. Вообще, когда дело касается страха — человеку способен помочь только он сам. Очередная вещь, которой меня научила моя прошлая жизнь, да.

— Давай, — приказала Головина.

И Чумновская резко сдернула маску, порвав резинку.

Лицо у Чумновской оказалось на удивление милым, но при этом толстым, как и все остальное, и до крайности перепуганным. Носик у Чумновской был небольшым, а губы вполне себе пухлыми и соблазнительными.

В любом случае, я понятия не имел, как Чумновская будет сражаться в таком состоянии.

Но решать эту проблему девушке не пришлось, над Чумновской вдруг заметались сполохи её серой ауры, напоминавшей грозовую тучу.

— Третий ранг, — констатировала Головина.

— Да-да, я чувствую, — торопливо подтвердила Чумновская, и тут же заново экипировалась маской и перчатками. Порванные масочку и перчатку она при этом заменила новыми, которые достала из кармана мундира.

— И всё? — возмутился Пушкин, — Вот так просто? Чё-т нечестно. Нас вон избивали до полусмерти…

— Так решила магия, — отрезала Головина, — Чумновская преодолела свои самые жуткие страхи. Это запредельное и шоковое состояние.

— Мне надо было просто сказать Пушкину, что мы не дадим ему денег, — заметил я, — Тогда он тоже бы испытал шок и сразу инициировался. Я думаю, сразу ранг в двадцатый, учитывая мощь шока. В следующий раз так и сделаю.

— Вам отлично известно, что никакого следующего раза не будет, Нагибин, — жестко произнесла Головина, — То, чем мы сейчас занимаемся — это детские игры. Инициации выше третьего ранга уже требуют настоящих наставников, специальных ритуалов и глубоких познаний в магии. Так что ни вы, ни даже я их провести не сможем, барон.

— Говорите за себя, Головина, — отмахнулся я, хотя и понимал, что баронесса права.

Князь Глубина, помнится, говорил о том же самом.

— Графиня, — потребовала Головина к себе принцессу, единственную, кто до сих пор оставался во втором ранге.

Принцесса на миг растерялась, но потом решительно вышла вперёд.

— У графини политические проблемы во Франции, она знает некоторую информацию о французских спецслужбах, — поспешил соврать я, — Так что никаких гейсов типа «не лгать», пожалуйста. А то дю Нор может сказануть нечто, из-за чего нас всех потом порешают.

— Учту, — кивнула Головина.

Принцесса протянула руку.

— Не бить меня, — дала гейс Головина.

А вот это уже жестоко. Если не подло.

Мне тоже приходила в голову мысль выдать кому-нибудь такой гейс, но я счел его слишком неблагородным.

Получается, Головина собралась измордовать принцессу, а та даже не сможет защищаться. Вот дерьмо.

— Такого я даже от вас не ожидал, Головина, — вздохнул я.

— А вас никто не спрашивает, Нагибин, — Головина улыбнулась, сверкнув белыми зубками, впервые за все время нашего знакомства, — У вас был шанс самому заняться инициацией графини. Но вы от него отказались.

Так. Я не понял. Это что, типа ревность?

Да эта сучка Головина явно ревнует меня к принцессе, и теперь решила свершить коварную месть.

А вот это уже на самом деле плохо. Как бы чего не вышло.

Но дергаться было уже поздно.

— Я готова, — сказала перепуганная принцесса.

Глава 52. Неожиданное наследство

«…Магия есть на глубинном уровне ничто иное, как метафора.

Проекция законов высшего мира на мир тварный.

Поэтому мы и можем обретать мощь, используя метафоры.

И наш Император перестаёт быть человеком в момент коронации и становится Солнцем, источником магии!

Но нужно и Дерево, ведь магию мы способны усваивать лишь посредством древесных трикоинов, напитанных солнечным светом.

Роль Дерева играет дриада, магическое существо, жизненные циклы которого плотно связаны с Лесом.

Во время коронации новый Император традиционно берёт в жены дриаду (если только он не вступил в этот священный брак еще до восшествия на престол).

Союз Императора и дриады и является ритуальным объединением Солнца и Древа.

Что может родится от такого союза?

Магия! Сила! Чистейшая светлая мощь!

И не будет преувеличением сказать, что ритуалы — это та часть метафоры, на которой основано планетарное доминирование нашей Империи…»

Владимир Соловьев, русский философ

«Liber Magocratiae», том III

— Люблю смотреть, как бабы дерутся, — заявил уже полностью оклемавшийся и регенерировавший эфиоп.

Мне же было не до веселья. Я понимал, что Головина намеревается натурально развалить принцессу.

— Ничего, — громко пробасил Громовищин, как будто прочитав мои мысли, — Она сильная девочка, она справится. Давайте, графиня! Вы сможете!

Головина слегка активировала свою ауру, и попыталась дать принцессе пощечину, но Арладаар поставила блок.

Темно-синие сполохи ауры баронессы столкнулись с чистым золотом магии принцессы.

Пощечина, как я и предполагал, оказалась обманным манёвром, Головина тут же пригнулась и пробила принцессе кулаком в живот.

Ладу отбросило на пару метров, принцесса вскрикнула и повалилась на пол, но тут же встала.

Головина бросилась не девушку, но принцесса активировала на максимум свою золотую ауру, и метеором метнулась в угол помещения, подняв в воздух столбы пыли.

— Не нужно от меня бегать, графиня, — потребовала Головина.