Внутренний мир - [48]

Я как-то знал одного пастора, который пользовался всеобщим уважением как смиренный и кроткий человек. Его стиль общения с прихожанами заключался в том, что он всегда старался увидеть в них самое лучшее. Он также отличался удивительной способностью примирять враждующие стороны – талантом, которым он широко и умело пользовался для поддержания мира на собраниях церковного совета. Даже располагая весьма сильными аргументами, он никогда не настаивал на собственной точке зрения. Он всегда предпочитал, откинувшись в кресле, подметить достоинства других высказанных предложений и, добавив несколько замечаний в пользу своего мнения, попросить присутствующих проголосовать. Люди характеризовали его как мудрого, терпеливого и совершенно бескорыстного человека. Такой у него был стиль общения. Большинству и в голову не пришло бы присматриваться к его приятной во всех отношениях манере поведения. Предположение, что он действует подобным образом в греховном стремлении защитить себя, вызовет, по меньшей мере, недоумение: чего мы, собственно, добиваемся? Хотим облить человека грязью или начинаем охоту на ведьм?

Итак, если рассматривать грех как нарушение неких установленных правил (первый тип прегрешений), тогда мы получаем следующую картину. Когда мы видим, что некий человек живет внешне безупречной жизнью и манера его обращения с окружающими людьми, судя по всему, весьма похвальна – он смирен и снисходителен, – тогда мы склонны ошибочно считать, что для него грех больше не является проблемой, не считая, конечно, обычных мелких искушений, с которыми ежедневно сталкиваются все нормальные люди. Однако понимание второй разновидности греха, к сожалению, открывает новые двери в темные комнаты нашей души.

Мне бы хотелось спросить у жены, детей и близких друзей того пастора, не кажется ли им, что он иногда избегает столкновений, от которых не следовало бы уклоняться.

В определенных обстоятельствах необходимо уметь задавать неприятные вопросы и принимать решения. Способен ли он на подобные действия? Например, строго спросить у сына, где он пропадал вчера до полтретьего ночи, когда его ждали домой к двенадцати, или объяснить жене, что сейчас не время покупать новые занавески, поскольку в данный момент в семье нет свободных денег? Или он старается избегать ссор и неприятных сцен, сохраняя спокойствие и терпение, оставаясь при этом слабаком? Если пастор предпочитает быть мягким там, где сильный человек проявил бы твердость, то, как мне кажется, мало того, что его мягкотелость расстраивает жену, но я бы сказал, что его манера поведения есть не что иное, как обманчиво привлекательная попытка сохранить все в удобном, привычном виде, попытка, которая преследует одну только цель: защитить себя.

Откуда мог появиться такой стиль поведения? Возможно, у отца этого пастора был суровый нрав. Если так, значит, ребенок с самого детства страдал от его непредсказуемых вспышек гнева. Он быстро понял, что, открыто выражая свое мнение, рискует рассердить своего вспыльчивого отца. Ничто не причиняло ему такой боли, как злобность папаши. Слова, которые произносил в гневе отец, глубоко ранили его тогда, да и теперь не дают покоя. Боль была весьма реальной и достаточно сильной, чтобы убедить в том, что избавиться от нее – вопрос жизни и смерти.

Когда человек в надежде обезопасить себя от отцовского гнева привыкает держать свои мысли и желания при себе, тогда подлаживаться к точке зрения другого для него становится естественным, особенно в критических обстоятельствах. Зрелость и некоторая житейская мудрость, пришедшая с возрастом, а также влияние общепринятых христианских норм позволили ему облечь свои попытки самозащиты в одежды терпеливого смирения.

Если вся эта история с отцом действительно имела место, тогда становится очевидным, что целью принятой этим пастором линии поведения является защитить себя от возможных разочарований и сохранить уважение и любовь окружающих. Поэтому он избегает споров, никогда никого не осуждает и не отталкивает от себя, люди чувствуют себя с ним легко и свободно. При общении он вызывает у людей теплые чувства, они всегда добры и приветливы с ним, а резкие слова, если и случаются, застывают у них на языке. «Кроткий ответ отвращает гнев» (Притчи 15:1) – вот библейское подтверждение его стиля общения.

Конечно, кроткий ответ может отвратить гнев – так говорит Священное Писание, и это прекрасное подспорье, когда мы намереваемся сблизиться с гневливым человеком. Но когда кротость используется человеком, чтобы избавиться от столкновения с чьим-то гневом, который угрожает уничтожить его, тогда это уже не любовь. Это греховная самозащита.

НАША МАНЕРА ОБЩЕНИЯ

Каждый человек обладает своей индивидуальной, неповторимой, как снежинки, манерой поведения. В основе узора каждой из них лежат побуждения либо к самозащите, либо к любви. Пастор, который занимает в своей церкви более жесткую позицию, всегда имея определенное мнение и твердые установки по щекотливым вопросам, может оказаться столь же слабым, как и кроткий пастор. Если он ощущает потребность во что бы то ни стало добиться определенного успеха, если он правильно мыслит и внятно выражается, тогда его манера общения, хотя и весьма отличная от манеры общения того, другого пастора, будет, однако, в равной степени ошибочной.