Внутренний мир - [36]

Все мы должны понять, что, заглушая боль, причиненную несбывшимися мечтаниями, мы вовсе не избавляемся от самих этих мечтаний. Боль просто уходит «в подполье», где с ней нельзя толком бороться и где она продолжает требовать облегчения с более изощренной настойчивостью. Человек, который пытается заглушить свою боль, погружаясь в общественную деятельность, подвергает себя опасности незаметно для себя стать обладателем целого букета разнообразных греховных привычек, поскольку он становится нечувствительным к ошибкам, которые совершает, что мешает ему в полной мере насладиться общением с Богом. Тем не менее тайное страдание, к которому остается глуха наша душа, по-прежнему требует облегчения. Мы падки на любую наживку, если чувствуем, что можем получить нечто такое, что может доставить нам радость и ощущение полноты жизни, ибо именно полнота и радость жизни, в нашем представлении, считаются лучшим средством от внутренней боли, которое действует значительно более эффективно, нежели любая из наших попыток быть людьми богопослушными и смиренными.

Одним из грехов, порабощающих многих, является пристрастие к порнографии. Давайте посмотрим, каким образом оно может развиться в человеке. Один молодой христианин, не имевший в прошлом сексуальных отклонений, ночует у приятеля, в чьем доме имеется кабельное телевидение. Перед тем как лечь спать, он беспорядочно переключает программы, надеясь поймать ночной обзор спортивных новостей. Однако телевизор уже настроен на кабельный канал. Первый же кадр, возникающий у него перед глазами, – весьма откровенная сцена из фильма, предназначенного явно не детям до шестнадцати. Он не может оторвать глаз от экрана, внутри у него что-то переворачивается. Это не просто нервное возбуждение. Он ощущает в себе нечто большее, нечто более глубокое и важное – он чувствует себя живым и полным сил.

Некоторые люди в подобных обстоятельствах мгновенно переключили бы канал, убежденные в том, что подвергать себя таким потрясениям неправильно. Другие стали бы смотреть, получая некоторое удовольствие, но не чувствуя сильного оживления. По окончании они просто выключили бы телевизор, тут же позабыв о том, что видели.

Те, кто в данной ситуации немедленно переключает программу (на мой взгляд, это самое мудрое и правильное решение), делают это по своей жесткой приверженности нравственным нормам, которая, вероятней всего, является скорее данью культуре, нежели Богу. Конечно, есть и такие люди, которые не признают коварную притягательность подобного рода стимуляций, считая ее пресной и мимолетной, а цену за нее непомерно высокой. Они продолжают надеяться на обетование дальнейшего блаженства. Такие люди признают, что глубоко в душе у них сокрыто немало желаний, требующих удовлетворения, и знают, что сексуальные удовольствия могут только заглушить голод, но не могут полностью утолить его, поэтому они сознательно отказываются от этого суррогата в пользу того, что один только Бог делает доступным. Хотя просмотр таких фильмов может приносить определенное удовольствие, которое иной раз может показаться довольно сильным, любой трезвомыслящий человек знает, что на самом деле его сердце стремится к чему-то совершенно иному.

Предположим, что наш молодой человек – обычный примерный христианин. Его решимость жить для Бога искренна, он пребывает в общении с Господом, но он никогда не углублялся в себя, никогда не вдавался в тайные пружины своего сердца. Например, среди прочего он никогда не обращал внимания на то, что глубоко в душе он был разочарован в своем отце, который не уделял ему достаточного внимания. «Отец часто бывал в разъездах, но думаю, я к этому привык. Меня это мало беспокоило. Он по-своему любил меня». Этот юноша не позволял себе расстраиваться и из-за унизительной чрезмерной опеки матери, которая хлопотала над ним как наседка. « Мама? С мамой у меня все в порядке. Она, конечно, проявляет слишком много заботы обо мне, но я думаю, ей просто хочется, чтобы я по-прежнему оставался ее сыночком, она же желает мне добра. Мы с ней прекрасно ладим друг с другом». Слышите в его словах отрицание боли? Ему, как любому нормальному человеку, страстно хочется иметь участливого и внимательного отца, добрую и заботливую мать, и он отталкивает от себя горькую реальность жизни: у него отчужденный отец и властная мать. Почему нам так трудно говорить начистоту о разочаровании, которое мы испытываем, когда люди подводят нас?

Почему мы прячем свою обиду за претензиями на верность, уважение или силу? Разве невозможно чтить родителей, которые расстраивают нас? Осознание того, что люди, на которых мы полагались как на самих себя, оказались несостоятельными, вскрывает в нас столь глубокие переживания, что под вопрос ставится само наше существование. Нам кажется, будто самые важные, насущные порывы нашей души остаются без ответа, и это нас убивает. Лучше всего вообще отгородиться от боли.

Может быть, столь явное отрицание разочарования данным молодым человеком – это лишь проявление его взросления, свидетельство того, что ничто не может потрясти его или выбить из колеи, потому что он любим Богом. Если бы это действительно было так, он говорил бы о Господе со смиренным чувством реальной действительности – именно оно указывает на существование необыкновенно глубоких взаимоотношений человека и Бога. Так и этот юноша мог бы достойно признать, что страдает, ибо в этом нет ничего предосудительного. Он мог бы признать, что страдает от того, как относятся к нему его родители, и от этого его искренняя любовь и уважение к ним нисколько не пострадали бы. Когда мы ясно осознаем чьи-то недостатки, это только способствует истинной любви. Иметь снисхождение к чьим-то промахам – не то же самое, что притворяться, будто этих промахов нет совсем. Когда мы боимся взглянуть на несовершенства людей, которых любим, нашу любовь портит самозащита. Мы ожидаем от них большего, чем то, на что они способны на самом деле. Когда же мы честно признаем их ошибки, тогда мы можем с любовью принимать их именно такими и направлять свою любовь им во благо. Умереть за друга – похвально, но умереть за врага – вот высочайший образец любви.