Внутренний мир - [37]

В любви этого молодого человека к родителям и к Богу не чувствуется силы зрелого христианина. Да он и сам не претендует на высокий уровень духовной зрелости. Иногда в разговорах со старыми друзьями по библейскому колледжу он недоумевает, не должна ли христианская жизнь давать человеку больше огня, чем тот, что теплится в его душе. Он признается, что ему скучно, но продолжает свой путь в силу своих убеждений или привычек, стараясь соответствовать общественным ожиданиям.

Но жизнь на самом деле не так уж плоха. Его второстепенные потребности вполне удовлетворяются хорошей работой и отличным здоровьем. Большое количество приятелей и несколько близких друзей не вызывают у него особого беспокойства по поводу удовлетворения желаний более важных. С оптимизмом, свойственным молодости, он полагает, что в один прекрасный день он встретит женщину своей мечты и сделается добропорядочным, счастливым и процветающим семьянином.

Насущная потребность отношений с Богом не является для него осознанной проблемой: наш молодой человек считается достойным евангельским христианином. Лишь изредка он ощущает в себе желание более глубокого и серьезного Богообщения. Мысли же о насыщенной и страстной жизни с Христом он прилежно отгоняет от себя, считая их уделом более опытных верующих и миссионеров.

Конечно, есть кое-какие проблемы, которые мешают ему в полную силу наслаждаться жизнью – но их действительно немного и все это так, пустяки. Время от времени ему докучает его собственный характер. Привычка соглашаться на любые церковные поручения, которыми не очень-то хочется заниматься, создает небольшую нехватку времени. В подростковом возрасте у него возникали некоторые проблемы с самоудовлетворением, но теперь это проявляется в меньшей степени. Он стал много времени проводить наедине с Богом, стал больше и усерднее молиться. Все это помогло ему практически полностью избавиться от этой пагубной привычки.

Я думаю, немногие заподозрили бы в этом человеке кандидата в любители порнографии. Почему же минутная откровенная сцена вызвала в нем столь сильное чувство такого глубокого удовлетворения, что оно показалось ему совершенно необходимым в жизни? Почему в течение долгих часов, дней, даже недель его сознание наводняли образы того, что он увидел тогда по телевизору? Почему на следующий день, пробегая мимо какого-то киоска, он задержался возле стойки с журналами? Почему он так быстро выдумал повод нанести очередной визит своему приятелю с кабельным телевидением? Почему он сам тремя месяцами позже купил себе спутниковую антенну, убедив себя, что ему просто хочется иметь лучшее изображение да доступ к круглосуточному спортивному каналу?

Четыре года спустя после той злополучной ночи в гостях он пришел ко мне на прием с маниакальным пристрастием к порнографии. Он прокрадывался в книжные магазины для взрослых, допоздна не ложился спать, чтобы посмотреть какой-нибудь эротический фильм, он уже не мог смотреть на привлекательных женщин без вожделения. Но почему? Что же произошло?

Всем известно, что гораздо легче дать объяснение проблеме, чем решить ее, но даже объяснение требует тщательного обдумывания. Для этого необходимо понять следующее: большинство привычек, контролировать которые мы, казалось бы, не в силах, вырастают из наших попыток ослабить невыносимое напряжение, возникающее из-за нашей неспособности справиться с неудовлетворенностью во взаимоотношениях с людьми, с нашим страстным желанием иметь близкого человека. Молодой человек пристрастился к этому весьма сомнительного свойства занятию потому, что волнение, которое он испытывал при этом, заменяло ему ощущение подлинной радости серьезных отношений. Отягощать же себя связями поверхностными довольно рискованно. Если мы не обратимся к другим людям с той же любовью, с которой обратился к нам Бог, мы вряд ли сможем устоять перед раскинувшимся перед нами морем удовольствий, становящимся для нас подчас столь безотчетно притягательным.

Сила вредных привычек заключается не просто в удовольствии, которое они приносят. Греховные привычки становятся неотразимо привлекательными, когда удовольствие, от них получаемое, лучше, чем что-либо другое, заглушает глубокое разочарование в наглой душе. Удовольствие, которое мы испытываем, когда вкусно едим, сладко спим, или то ощущение власти над множеством народа, которое переживает искусный оратор, – все это может заглушить боль неисполненных желаний и принести удовлетворение, которое на некоторое время насытит нас, как никогда и ничто не насыщало. Люди чувствуют себя живыми, когда им хорошо. Поэтому все, что может доставить удовольствие, кажется им таким правильным. Ублажения тела – такие, как вкусная еда, секс, – и ублажения ума – такие, как власть или людское признание, – могут быть прекрасными заменителями настоящей жизни, если человек не вкусил Бога. Их коварная притягательность заключается в способности приносить облегчение страданиям, которое дает нам ощущение настоящей жизни.

Когда мы всячески стараемся испытать радость жизни и тем самым удовлетворить или, по крайней мере, заглушить наши насущные потребности, тогда страстное желание чего-то такого, что может дать только Бог, становится ненасытным деспотом, толкающим нас к любому доступному облегчению. Нашим богом становится наше чрево. Насущные желания, которые призваны возбуждать в нас стремление к познанию Бога, только усиливают наше пристрастие ко всему тому, что кажется нам приятным в данный момент. Как это все-таки печально!