Внутренний Голос - [8]
Я, однако, не разделял излишне оптимистичного настроя своего протеже. Напротив, по мере нашего продвижения вперёд моё внимание всё чаще привлекали некоторые еле различимые признаки чьего-то недавнего присутствия, которые оставались незамеченными человеком. Отпечатки наделённых копытцами мелких ножек пересекали наш с Блэйком путь вдоль устья обмелевшего ручейка, возникая из терновых зарослей справа и исчезая за травянистым скатом пригорка слева от нас... Засохший, чуть зеленоватый ошмёток слюны или, быть может, слизи свисал со шляпки одинокого мухомора, надкушенного под странным углом... Однако чаще всего мне бросались в глаза следы чьих-то больших острых когтей, рассекающие кору деревьев на довольно приличной высоте. Для того чтобы дотянуться до одной из таких отметин, украшающей ствол высоченной столетней сосны, Блэйку пришлось бы встать на плечи другого такого же Блэйка и даже после этого вытянуться в полный рост.
Тот факт, что мы до сих пор никого не встретили, был связан скорее всего с тем, что все эти загадочные существа предпочитали покидать свои дупла и норы лишь с наступлением темноты. Но сможем ли мы с охотником до ночи выбраться из леса? Время шло и ответ на этот вопрос делался всё очевиднее. Хэлвудская чаща была обширна и труднопроходима. Блэйк упорно двигался вперёд, продираясь сквозь заросли, минуя один холм за другим, но стена деревьев и не думала редеть. Всё говорило о том, что мечты Доброхота о вещественных доказательствах скоро начнут непрошено сбываться. И вряд ли те зверушки, с которыми нам предстояло в ближайшем будущем познакомиться, будут похожи на волшебных единорогов и добрых фей.
Я поведал Блэйку о своих опасениях. То, что называется шестым чувством, понемногу наполнило мысли путника скрытым беспокойством. Время шло неумолимо, удлиняя тени, наполняя воздух вечерней прохладой и свежестью, превращая день в сумерки. И настроение охотника снижалось вместе со снижающимся к горизонту солнцем.
И вот час настал. Багровое солнце скрылось из глаз где-то за соседним холмом, разом окунув мир во мрак. В небе одна за другой народились ещё пока робкие звёзды, застенчиво проглядывающие сквозь завесу набежавших туч. Истончённый, готовый вот-вот скончаться месяц возник на тёмном небесном поле, словно издевательство - ничего толком не освещая, но старательно изображая из себя светило. Сапоги охотника утонули в невесть откуда взявшемся тумане.
И в эту минуту где-то впереди нас, на вершине того самого пригорка, куда мы только что направлялись, послышался волчий вой. Внезапный, пронзительный, он раскатился над чернеющими древесными кронами, проникая в самую душу, сжимая её своей когтистой ледяной хваткой.
Доброхот замер как вкопанный с только что поднятой для очередного шага ногой. Я почувствовал, как шляпа на его голове медленно приподнимается вместе с волосами. На лбу охотника мигом выступил холодный пот.
А вой всё длился и длился. И Блэйк продолжал стоять и вслушиваться. Наконец вой стих. Шёпотом чертыхнувшись, Доброхот опустил ногу, осторожно снял с плеча ружьё, взял его наперевес и, стараясь шуметь как можно меньше, повернул налево.
Некоторое время Блэйк шёл в направлении, перпендикулярном тому, в котором мы двигались до этого. Внезапно вой раздался снова. И вновь оттуда, куда мы направлялись в данный момент. Только на сей раз он звучал заметно ближе. Чертыхнувшись заковыристее прежнего, охотник вновь повернулся и ускоренным темпом двинулся в противоположную сторону.
"А знаешь... ведь это не простые волки..." - заметил я.
И действительно. Хотя симфония, звучащая сейчас в наших ушах, мало чем отличалось от той вековечной звериной песни, которой мы с Блэйком не раз внимали в наших дальних странствиях, с её злой голодной тоской и непередаваемым одиночеством, однако в ней присутствовало и что-то ещё. Что-то чуждое, инородное, что навевало непередаваемую жуть и заставляло кожу покрываться нехорошими мурашками. Впрочем, и этот особенный вой нам уже доводилось ранее слышать...
Собственно, то обстоятельство, что в Хэлвудской чаще водятся оборотни, новостью отнюдь не было. Эти существа изредка попадались и в более светлых и часто посещаемых частях леса. Да что говорить, ведь и сам Блэйк уже не единожды сталкивался с двуногими хищниками, всякий раз при этом успешно отделываясь лёгким испугом. Разумеется, не без моей помощи. Прошлым летом, почти год назад ему и вовсе посчастливилось подстрелить такого. Так уж случилось, что человек и вервольф одновременно выбрали своей целью одного и того же оленя и принялись выслеживать его независимо друг от друга. Доброхот чуть запоздал и настиг дичь уже в тот момент, когда огромный жуткий зверь вовсю дегустировал свежее мясо. Мне до сих пор памятен тот диалог, что произошёл между охотником и оборотнем над телом поверженного животного:
- Ты кто?
- Я - Крэйг Бугай. А ты кто?
- Я - Блэйк Доброхот.
- Ну тогда я нападаю?
- Ну тогда я стреляю?
Блэйк потом ещё добрых полгода хвастался этим подвигом, раз за разом пересказывая всем желающим и нежелающим историю своей "великой" победы, всякий раз при этом украшая повествование всё новыми и новыми интересными подробностями. Если же кто высказывал сомнение в правдивости рассказа, ему тут же предоставлялось вещественное доказательство в виде огромной мохнатой лапы со страшными чёрными когтями, в два раза превосходящей размерами обычную человеческую ладонь.
Будучи смертным граф Оллистер де Сорбери слишком любил деньги и теперь в своей новой призрачной жизни вынужден расплачиваться за это. Уже сотню лет безвылазно обитает он в старинной заброшенной башне, работая пугалом для местных смельчаков, мечтающих присвоить себе его легендарный клад. Но всё переворачивается с ног на голову, когда в окрестностях Сорбери объявляется скрывающийся под личиной мирного странника злой чародей, занятый поисками невинной жертвы для одному ему известного тёмного ритуала.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Главная героиня романа ожидает утверждения в новой высокой должности – председателя областного комитета по образованию. Вполне предсказуемо её пытаются шантажировать. Когда Алла узнаёт, что полузабытый пикантный эпизод из давнего прошлого грозит крахом её карьеры, она решается открыть любимому мужчине секрет, подвергающий риску их отношения. Терзаясь сомнениями и муками ревности, Александр всё же спешит ей на помощь, ещё не зная, к чему это приведёт. Проза Вениамина Агеева – для тех, кто любит погружаться в исследование природы чувств и событий.
Героиня романа мечтала в детстве о профессии «распутницы узлов». Повзрослев, она стала писательницей, альтер эго автора, и её творческий метод – запутать читателя в петли новаторского стиля, ведущего в лабиринты смыслов и позволяющие читателю самостоятельно и подсознательно обежать все речевые ходы. Очень скоро замечаешь, что этот сбивчивый клубок эпизодов, мыслей и чувств, в котором дочь своей матери через запятую превращается в мать своего сына, полуостров Крым своими очертаниями налагается на Швейцарию, ласкаясь с нею кончиками мысов, а политические превращения оборачиваются в блюда воображаемого ресторана Russkost, – самый адекватный способ рассказать о севастопольском детстве нынешней сотрудницы Цюрихского университета. В десять лет – в 90-е годы – родители увезли её в Германию из Крыма, где стало невыносимо тяжело, но увезли из счастливого дворового детства, тоска по которому не проходит. Татьяна Хофман не называет предмет напрямую, а проводит несколько касательных к невидимой окружности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…