Внутреннее задержание - [3]

Голова Зимина, а также его руки и ноги, были надежно закреплены с помощью особых держателей, что лишало возможности совершать неоправданные движения и, тем самым, мешать проведению эксперимента.

— Ну и как тебе живется на нашей станции?

Зимин вздрогнул, так неожиданно прозвучал из уст господина Горского этот странный вопрос.

— Не понимаю.

— Поддерживаешь ли ты внутреннюю политику Коллегии по нормализации?

— Каждый прожитый божий день убеждает меня в том, что План, составленный нашими аналитиками — лучший из возможных вариантов управления государством. Еще и единственно возможный. Но разве для этого нужны доказательства?

— В том смысле, что это догмат веры?

— Вовсе нет. Зачем вы спрашиваете? Мы говорим об очевидных и проверенных временем понятиях. Какие еще нужны доказательства? Разумному человеку понятно, что для обретения бессмертия должны быть исполнены все, без исключения, инструкции аналитиков Коллегии. Тут нет места вере или сомнениям. Разве не установлено философами, что реализовавшаяся действительность всегда лучше любой измышляемой предательским умом возможности. Простите, господин начальник, вы этого не проходили в школе?

— Угу, — ответил господин Горский.

— Я думал, что это аксиома.

В этот момент Зимин заметил, как по напряженному до сих пор лицу Горского промелькнула странная гримаса. Словно он смотрит на клоуна и с трудом сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Понял. Вы проверяете меня? Но зачем? Разве сюда, на Луну, могут попасть люди, не прошедшие строгого отбора?

— Мой бедный Зимин, неужели тебе показалось, что я смеюсь над тобой?

— Да. Показалось.

— Ты ошибаешься.

— Значит ли это, что мне разрешено рассказать о моих сомнениях?

— Буду тебе благодарен.

— Мне кажется, что проблемы большинства людей, не поддерживающих Генеральный План, вызваны изъянами современного образования. Им явно не хватает здорового эгоизма, понимания личной вовлеченности. Кампания по внедрению практического бессмертия требует понимания необходимости добровольного подчинения инструкциям, но люди перестали радоваться выгоде, потому что у них и так всего вдоволь, а чего нет, так они без этого обойдутся. Так они думают. Этот дешевый прагматизм, естественно, тормозит прогресс. Люди знают, что станут счастливыми, хотят этого или нет. Они не догадываются, что своими необдуманными действиями мешают исполнению Плана.

Господин Горский погрустнел. Зимину показалось, что он недоволен.

— Надеюсь, я не сказал ничего лишнего? — испугался он.

— Все в порядке. Так многие говорят. Не переживай.

— Вы мне поможете?

— Предполагаю, что у тебя несколько сдвинут вправо горизонт восприятия реальности. С этим можно было бы смириться, если бы не твои неприятные психологические проблемы с зеркалами. Боюсь, что дело зашло слишком далеко. Придется твое восприятие поправить. Давай, мы его сдвинем немного левее. Хуже не будет.

Рабочие будни

Внезапно Зимин почувствовал себя несчастным глупым человеком, голова которого должна разлететься на две неравных части. Он понимал, что избежать скорой катастрофы не удастся, какие бы решительные усилия он не предпринимал. Но морок длился секунду, а потом вдруг пропал, оставив странное воспоминание и ощущение потери. Мгновение — и все закончилось, он не успел даже сообразить, что конкретно потерял. Так что переживать не имело смысла.

Память подвела Зимина. Это было неприятно. До сих пор ничего подобного с ним не случалось. Свою жизнь он привык контролировать. Для человека, занимающегося интеллектуальным трудом, — это главное условие успеха. Зимину важно было находить логичное обоснование каждому поступку. Вот, например, кто-то перебрался из пункта А. в пункт Б… Почему? С какой целью? Зимин не верил в то, что перемещение может произойти само по себе, случайно, без веской причины, заставившей кого-то отправиться в путешествие. Он понимал, что на свете, наверняка, существуют люди, для которых побудительная причина не важна, но он привык относиться к поступкам, как к осмысленным действиям.

Если бы у Зимина спросили: «Тебе нравится трудиться на станции?», он честно ответил бы: «Да, конечно!» Но вот зачем его оторвали от любимой работы и отправили на Луну, Зимин не понимал. На Земле он был координатором группы нормализации социальных пожеланий толпы. Отличная должность. Она давала возможность совершать полезные дела для предстоящего эволюционного скачка. Это позволяло ему чувствовать себя важным для дела специалистом. С той поры, как Коллегия по нормализации приступила к практической реализации величайшего в истории человечества утопического проекта — построения идеального общества будущего, прибежища бессмертных людей, работы у психологов прибавилось.

Не все захотели принять этот бесценный подарок — личное бессмертие. Причины для отказа придумывались разные. Но не было времени обращать внимание на капризы и верования отдельных граждан. Аналитики Коллегии считали, что люди, пытающиеся отказаться от бессмертия, должны быть обязательно изолированы или вылечены. В Коллегии давно уже никто не сомневался, что отказ от бессмертия — болезнь. Зимин, как координатор, должен был устанавливать диагноз и рекомендовать лечение. Зимину казалось, что с работой он справляется успешно. И все получалось правильно и упорядоченно, пока вдруг не появился Горский. Это по его решению Зимина отправили на Луну. Можно сказать, насильно, даже не спросив согласия. Вот Зимин слушает длинную малоправдоподобную историю о том, какими большими друзьями они раньше были, а потом вдруг глубокий сон — Горский воткнул ему в шею шприц со снотворным. И он уже на космическом корабле, по дороге на Луну. Зимин не успел ничего понять, настолько быстро и бестолково все произошло.