Внуки королей - [10]
Поднимать настроение масс — дело правящей демократической партии Суданский союз, '.передового борца за независимое Мали. Сегодня забота ее руководителей заключается в том, чтобы разъяснить массам, что вслед за политической свободой должна идти экономическая, иначе все завоевания будут напрасными. Страна должна освободиться от остатков старого французского колониального господства, от экономической власти французских монополий, от болезней и невежества, темноты, которая, подобно ядовитой плесени, растлевала во время колониализма здоровый крестьянский ум.
Очень мало машин, облегчающих труд крестьян. Мозолистые, привычные к работе руки медленно, с большим трудом создают это шоссе. Мотыга с короткой рукояткой — «даба» — служит рабочим инструментом; корзины, полные земли или гальки, носят на голове. Мы останавливаемся около одной из групп, которая сооружает бетонный мостик через одну из многочисленных рек и ручьев. Узкие и сухие сегодня, во время дождей они станут широкими и стремительными. Ведра с бетоном передаются из рук в руки, полуголые тела блестят от пота; на голове у рабочих причудливые шляпы, шапки, тряпки, свернутые тюрбанами. Раздаются подзадоривающие восклицания, обычные при совместной работе в поле. Знал ли раньше кто-нибудь из этих крестьян, исключая инженера, который распоряжается здесь, и старого мастера, что такое бетон, как его изготовляют и где применяют?
Шоссе будут лучше, мосты крепче
Но придет время, когда напряженные отношения между Мали и Сенегалом сгладятся, и поезд снова пойдет до Дакара, что было бы вполне естественно. Мы желаем этого обеим странам. В Африке сейчас все в движении, она похожа на бурный поток. Отсюда и этот труд на шоссе и этот пот, который капает на сухую саванну, не увлажняя ее…
Диавара недовольно качает головой. О политическом предвидении, об успокоении страстей он ничего не хочет знать, у него слишком быстро струится в жилах кровь. Кроме того, говорит он, это шоссе открывает доступ в изолированные до сих пор области страны. Ну а пот… Если бы пот Африки всегда проливался ради таких добрых и полезных дел!
Немного поселений расположено пока вдоль трассы; возможно, со временем здесь будет жить значительно больше людей. В одной из редких деревень шофер сворачивает в тень усыпанного плодами мангового дерева. Нас окружают мужчины, юноши и дети. Среди круглых хижин женщины и девочки постарше продолжают толочь в высоких деревянных ступах просо. У каждой ступы работают двое; песты стучат, создавая своеобразный ритм. Несколько мальчишек превратили пустую консервную банку в футбольный мяч и гоняют ее по улице.
Я еще мало знаю африканскую деревню… Но как с ней поближе познакомиться? Мы окружены только мужчинами; местного языка не понимаем, а переводчик, Диавара, занят серьезной беседой. Кое-кто из мужчин немного знает французский и старательно пытается дать интересующие нас сведения: в деревне возделывается просо, земляные орехи, овощи. У каждого крестьянина есть несколько коз, овец, кур; тяжести перевозятся на ослах. Орудия труда? Даба и топор, их изготовляет деревенский кузнец; сегодня так же, как и тысячу лет назад, при их предках. Плуг здесь еще неизвестен.
Один из парней рассказывает:
— Но на строительстве дороги, в двух часах пути отсюда, я видел машину, во-от такую большую! Она может толкать перед собой землю и камни, во-от так много сразу, сколько наша деревня за день не могла бы убрать.
Диавара стоит в стороне и беседует. Разговор идет на бамбара; в высшей степени сердечный, трогательный, как мне кажется. Не нашел ли он опять дядюшку? С сияющим взглядом он подводит к нам своего собеседника и говорит:
— Долгие годы я не знал, где он скрывается, и вот здесь наконец нашел его. Это мой двоюродный брат, он работает в деревне учителем.
Радость Диавары такая же бурная, как и его гнев.
В школе, которую мы посетили, как раз перед нашим приходом прошел урок морали. Учитель написал на классной доске четким аккуратным почерком: «Все люди появились на свет такими же, как я. Я никогда не буду злоупотреблять своей силой! и причинять страдания слабому. В игре я буду стараться никого не повредить, кто бы он ни был. Я не буду никого убивать, чтобы не стать убийцей».
Учебник истории
Танец под барабаны
Наконец-то! Солнце, оказывается, заходит и на Верхнем Сенегале. Оно скрывается в реке, умерив наконец свой зной. Быстро меняет цвета небо: несколько минут назад оно было розовым, теперь по нему словно скользят золотые пальцы, а вот исчезает уже и розовое и золотое, будто их никогда и не было. Спускаются серо-голубые сумерки, наступает глубокая ночь.
Но жара остается.
Каждый вечер короткая бурная игра красок и света. Каждый вечер надежда на освежающую ночь. И всегда напрасно. И не только потому, что сбежавшие колонизаторы забрали с собой аппараты для искусственного климата: Каес на Сенегале — самый жаркий город в этой стране и один из самых жарких во всей Африке.
Идем спать. На углах улиц, словно на рождество, светятся лампочки торговцев. Но обильный пот, который приходится все время вытирать со лба, напоминает о жарком лете. В лавочках продают сигареты, велосипедные замки, разноцветные соки в бутылках, орехи кола и батарейки для карманных фонариков. Солнце, пыль и утомительная поездка по строящемуся шоссе нагнали на нас сонливость. Где-то в боковой улочке жалобно блеет изнывающая от жажды овца. С минарета кричит муэдзин — чистый, то повышающийся, то понижающийся звук. И тут и там барабаны: один ближе, другой дальше — в Каесе по вечерам господствуют тамтамы.
