Вне закона - [61]

— И длинные руки. Вы не рассчитывали, что я доберусь до Зарайска? Или загородный пикник не входил в ваши планы? Это риторические вопросы, я вас не прошу отвечать. Достаточно того, что вы послали Чалого меня убить.

— Я не посылал его убивать вас.

— Ах, так это он действовал по своей инициативе?.. Что ж, тогда мы квиты. Спрашивайте, Алик Романович.

Севостьянов глубоко вздохнул.

— Не о чем, да? Потому что эта слежка вам не принесла той пользы, на которую вы рассчитывали. Кирееву убили вовсе не из-за того, что за ней потянулся «хвост». Меня никто не засек, это я вам гарантирую. Ведь именно это входило в ваши планы?.. Но не входило в мои.

— Кто ее убил?

— Вначале это пытались сделать вы…

— Неправда!

— Правда, Алик Романович, правда. Если только не допустить, что и в этом случае ваши телохранители действовали по своей инициативе. Хотя и в вашем «БМВ»… В ее машину подложили бомбу. Очень мощную бомбу.

— Кто?

— Извините, это не входит в прейскурант. Я ведь следил за Киреевой, а не за ее машиной. Но если бы этим занимался профессионал, а не юрисконсульт, согласившийся за небольшое вознаграждение сыграть в «подкидного дурака», то вам бы пришлось отвечать на один очень неприятный для вас вопрос: почему вы определили для слежки срок, закончившийся смертью объекта? Может, вы заранее знали, что эти трое суток — последние в ее жизни, и боялись, что она унесет в могилу тайну своих связей?

— Нет!

— Ну, конечно, «нет», Алик Романович. А если и «да», то что? Я не следователь. Я вообще никто, воздух! Ни контракта, ни подтверждения того, что я там был и все видел. Я — человек-невидимка. Действовал незаконно во всех отношениях и, как вы сами понимаете, доносить не пойду. Но скажу как юрист: если положить наши дела на чаши весов гражданки Фемидовой, то мои грешки окажутся пушинкой по сравнению с вашими преступлениями.

— Какими же, интересно знать? — забросил наживку Севостьянов.

Евгений не клюнул:

— В прейскурант не входит. Хотите консультацию? Девять двести — в сберкассу, ко мне — с квитанцией об оплате.

Севостьянов поморщился.

— Впрочем, можете передать Валентину Ивановичу Пименову, что по нему тоже тюрьма плачет.

— Вы и его знаете? — горько усмехнулся Севостьянов.

— И его, и Гольдина, и не вижу особой сложности в том, чтобы узнать имена остальных, с кем вы приехали на «волге» в субботу утром. Хотите, могу позвонить прямо сейчас? За отдельную плату, разумеется.

— Кто-то, кроме вас, следил за Киреевой?

— Следил. Телохранитель Пименова. В субботу сопровождал ее до Зарайска на синем «джипе». Потом он сменил машину и в воскресенье доставил в особняк в белом «мерседесе». Там ее допросили. Судя по потрепанному виду — с пристрастием. Затем заперли в бане, откуда она и убежала.

— Как?

— Вылезла в окошко со стороны реки.

— Вы что, там были?

— А по-вашему, мне об этом рассказал Пименов?..

— Хорошо, а что было потом?

— На попутной машине доехала до Москвы, вышла в Кунцево, позвонила своему приятелю, дождалась его у платформы «Рабочий поселок». Он приехал за ней на «ауди», отвез в гостиницу «Славянская» и уехал. Сегодня утром заезжал к ней, но пробыл недолго.

— Как он выглядел?

— Прилично. Ростом с меня, такая же короткая стрижка, только волосы чуть чернее. Смахивает на армянина. Одет был в куртку типа «аляска», брюки, ботинки сорок третьего размера, румынские, на рифленой подошве…

— Дальше.

— Когда он ушел, Киреева покинула гостиницу. На частной «ладе» добралась до «Новослободской», прошла через двор в ЖЭК и в сопровождении слесаря направилась домой.

— Слесаря?

— Очевидно, ее ключи остались в сумке. Когда телохранитель Пименова выводил ее из подъезда, при ней была сумка — кожаная, с металлической застежкой. С ней она в воскресенье не расставалась после того, как Пименов позвонил ей и сказал, что выслал за ней машину.

— Откуда вам это может быть известно? — подозрительно спросил Севостьянов.

— Если угодно, это мои домыслы. Она выскочила из подъезда как ошпаренная, отъехала подальше от дома, а потом я весь день таскался за ней. Побывал в кино, в кафе, на кладбище, гулял по улицам и площадям хлебосольной столицы. Светлана Николаевна выглядела смертельно уставшей, но тянула время из последних сил, чтобы не возвращаться домой. Возвращалась затемно, осторожно, с оглядкой. Но не могла предположить, что в квартире устроили засаду.

— А сегодня?

— Сегодня она убежала вторично — из «Славянской». Собрала наскоро свои пожитки в большую туристскую сумку турецкого производства, переоделась, как могла, чтобы не быть узнанной. Не забыла надеть даже черные очки. Глупо, конечно. Ведь «хонду» найти проще простого. Скорее всего, она была чем-то смертельно напугана и не отдавала себе отчета в своих действиях… Вот и все. Конец истории. Машина взорвалась и наделала много шума. Остальное вам расскажут в Мосгорпрокуратуре. Впрочем, вам ведь это неинтересно, Алик Романович. Проверяете, честно ли я отработал свои деньги? Честно. — Евгений достал из кармана фотографию Киреевой и положил на стол.

Севостьянов спрятал ее в бумажник. Посидел, уставившись на пустую бутылку из-под нарзана.

— У вас есть еще вопросы ко мне? — спросил Евгений.