Округлый черный предмет отчетливо выделялся на лазурной, расцвеченной солнечными бликами поверхности Эгейского моря.
— Вот он! — Пилот полицейского вертолета чуть повернул штурвал, входя в пологий вираж.
— Похоже, — мрачно отозвался наблюдатель, прикладываясь к биноклю. Именно он должен был первым заметить объект поиска. Потому что вся операция по задержанию крупной партии наркотиков закрутилась на основании его рапорта. Тридцать инспекторов, двенадцать негласных сотрудников, четыре катера плюс поддержка двух сторожевиков военно-морских сил…
Несколько миллионов драхм — псу под хвост: захваченная по всем правилам проведения специальных операций шхуна оказалась стерильно «чистой»!
Что может сказать в свое оправдание инициатор перехвата инспектор Иорданидис? Что осведомитель Зоркий исключительно надежен и его информация подтверждалась в девяноста пяти случаях из ста? Это всего-навсего слова, которые ровным счетом ничего не стоят.
Что рыбаки успели выбросить груз за борт — годится в качестве рабочей версии, но опять же нужны подтверждающие факты. Вот почему инспектор занимает место рядового наблюдателя и уже два часа с высоты триста шестьдесят метров до боли в глазах вглядывается в отблескивающую водную гладь.
— Берег-3, Берег-3, я — Глаз, обнаружен резиновый бурдюк, — сказал Иорданидис в микрофон рации.
Дело сделано! Какая разница, кто первый заметил? Главное, что выброшенный груз существует… Он заметно воспрял духом, голос повеселел.
— На траверзе южной оконечности острова Тинос. Три километра к востоку. Поторопитесь, здесь сильные течения! Да, мы сбросим цветовую шашку.
Инспектор удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
— Давай пометим это место, дружище, — доброжелательно предложил он пилоту. — Иначе наш героин может потеряться еще раз.
— Если это героин, — индифферентно отозвался пилот и протянул желтую банку, напоминающую упаковку для консервированных сосисок. — Дерните шнур и бросьте вниз. Точность практического значения не имеет: пятно получается достаточно большим.
Заканчивая вираж, вертолет по спирали скользнул на триста метров вниз, распугав кружившихся над черным предметом чаек. Иорданидис нажал стопорную ручку, инстинктивно подался назад от ворвавшегося плотного потока рассекаемого винтами холодного утреннего воздуха и не приглушенного обшивкой грохота двигателя, но тут же пересилил себя, распахнул дверцу пошире и, выглянув наружу, метнул шашку.
— Давай пониже, дружище. — В голосе инспектора вновь появились напряженные нотки. Увиденное внизу чем-то ему не понравилось.
— Даю!
Вертолет провалился еще на тридцать метров, приблизившись к расплывающемуся желтому пятну. Краситель не замутнял прозрачность воды, скорее контрастнее выделял очертания обнаруженного предмета.
— Не очень похоже на героин, правда, дружище? — хмыкнул пилот.
Иорданидис оцепенело молчал. Теперь он отчетливо видел раскинутые руки и ноги, затопленную голову… То, что он принял за бурдюк с наркотиками, на самом деле оказалось трупом человека, облаченного в гидрокостюм. Солнечные зайчики невинно играли на мокрой резине.
* * *
За тысячи километров от острова Тинос плескались о берег Камышовой бухты мыса Херсонес свинцовые волны Черного моря, оправдывающего в ноябре свое название. Мокрый песок покрылся зеркальной ледяной коркой, на линии прибоя шелестела белая шуга, даже смотреть в сторону воды было зябко.
У стандартных зеленых, с красными якорями, ворот маялись под пронзительным ветром мужчина и женщина средних лет, явно сельской внешности. Уже полтора часа они разговаривали с выходящими из части матросами, но ничего не добившись, попросили мичмана на КПП пропустить их к командиру. Дежурный позвонил по внутреннему телефону, и хотя для приема родителей существовали специальные дни и занимался этим обычно зам по работе с личным составом, командир распорядился немедленно доставить посетителей к нему.
В аскетическом, чтобы не сказать убогом, кабинете мужчина и женщина увидели высокого сухопарого человека в морской форме с погонами капитана второго ранга. На самом деле сидящий за столом и внимательно разглядывающий вошедших Сушняков имел звание подполковника госбезопасности, он возглавлял морское отделение одиннадцатого отдела КГБ СССР, замаскированное под обычную флотскую часть, и форма являлась одним из элементов маскировки. Ничего этого посетители, естественно, не знали. К тому же их интересовали более прозаические и куда более важные вещи.
— Мы к сыну приехали, к Васе Тимофееву, — начал мужчина, привычно стащив с головы шапку. — Заранее списались и договорились. А его нет! И никто не говорит — где.
— И напарника его нету, — вступила женщина. — Феди Прокопенко. А матросики глаза в сторону отводят и не говорят ничего!
— Вот жена и заволновалась: не случилось ли беды… — Мужчина переступил с ноги на ногу. — Ну и я, конечно… Сын как-никак!
Сушняков вздохнул.
— В походе они. Жаль, что зря проехали, но что поделаешь — служба есть служба! Сейчас вас накормят, оплатят дорогу и отвезут на вокзал. Я распоряжусь.
— Так, значит, ничего не случилось? — не успокаивалась мать. — Все в порядке у него? Живой, здоровый?
