Подняв левую руку, он коснулся подмышки в поисках панельки и ничего не нашёл. Маш медленно провёл пальцами по предплечью и ущипнул кожу.
Полыхнуло болью, и через мгновение на месте щипка — там, где ногти врезались в кожу — появились красные полоски.
Машу пришлось облокотиться на дерево, чтобы не упасть. Он был живым! Его тело состояло из плоти; в нём появилось сердце, и оно чувствовало боль.
Теперь он знал, что пережил намного большее потрясение, чем предполагал. Его вера превратилась в абсолют, и Маш вступил в реальность живых. Разумеется, не буквально, но даже в мечтах это было прекрасно; вот только роботам мечтать не дано. Эта новая схема побила все рекорды! Маш добился того, чего до него не удавалось ни одному роботу: полной иллюзии жизни.
Но теперь, когда это произошло, можно ли назвать это достижением? Металлическое безумие? Продолжало ли тело неподвижно лежать на кровати, в то время как разум заперся в программе-фантазии? Веселье долго не продлится. Через несколько часов, заглянув в комнату, мать отвезёт Маша к технику для устранения неполадок. Если данный случай сочтут слишком экстремальным, они перепрограммируют его мозг, попутно стерев и новое достижение, и память о нём. После этого он будет прикован к своему металлическому телу навечно.
Это, осознал Маш, окажется настоящей катастрофой. Он так обрадовался, когда совершил прорыв, добившись подобия жизни — пусть даже в мечтах. Да и сам факт мечты являлся экстраординарным. Он должен был сохранить новую способность и улучшить её, что означало получить возможность ею управлять. И, пока Маш не добьётся полного контроля над своими мечтами, лучше бы никому о них не знать.
Он сфокусировался в попытке отпустить мечту. Ничего не произошло. Он всё ещё оставался на поляне с бьющимся сердцем, поднимающимися и опускающимися лёгкими.
Маш не знал, как отключить мечту. Но чувства беспомощности не испытывал. У любой мечты есть ограничения; если за них зайти, программа свернётся.
Он устремился по тропинке. Маш понятия не имел, куда она вела, он всего лишь хотел заглянуть за грань реальности. Чтобы решить эту проблему.
Тропа бежала через лес, повторяя его очертания. Изредка попадались каменистые участки, на первом из которых Маш обнаружил, что его ступни весьма чувствительны. Он проходил босым всю свою жизнь, но, поскольку подошвы были сработаны из псевдоплоти, ощущение колющих камешков оказалось в новинку. Но куда же иллюзии стопроцентной жизни без этого? Особенно, учитывая нарочно сброшенные ботинки.
Он подошёл к развилке. Какую дорожку выбрать? Один из путей вёл вниз, другой — вверх по склону. Машу хотелось пить — очередная деталь правдоподобной мечты, — поэтому он стал спускаться. Почему бы там, внизу, не протекать речке?
И в самом деле. Вода медленно струилась по болотистой местности. Тропа спускалась с берега, растворяясь в волнах. Поразмыслив, Маш лёг и отхлебнул из ближайшего чистого источника. Затем сделал глоток, всасывая в себя жидкость почти как Агапа.
Агапа? Какой нереальной казалась инопланетянка сейчас!
За спиной неожиданно послышалось фырканье. Маш резко поднял голову и обернулся. За ним стоял мужчина с головой свиньи. Морда была сплюснута на манер пятака, а в уголках рта виднелись грозного вида клыки.
Маш поднялся на ноги. Свиноголовый агрессивно двинулся вперёд, чем напомнил Вара, андроида.
— Слушай, создание, — нервно произнёс Маш. — Я не хочу причинять тебе неудобств. Меня просто мучила жажда… — которую он уже утолил.
— Водаррр! — зафырчал свиноголов. — Наша!
Он имел в виду этот водопой?
— Тогда я пойду в другое место, — миролюбиво отозвался Маш, пытаясь обогнуть чудное существо.
— Рррекаррр наша! — провозгласил свиноголов.
— Вся река ваша? Но в этом нет смысла!
Свиноголов опустил голову и лязгнул клыками. Он и не хотел вести себя осмысленно. Сходство с андроидом усилилось.
Маш снова погрузился в раздумья. Этот источник был единственным, позволяющим быстро утолить жажду, возникни она снова. Если он сдастся, кто знает, когда повстречается следующий? Придётся отстаивать свои права.
— У меня столько же прав пить отсюда, сколько и у тебя, — сказал он. — Пожалуйста, позволь мне…
Свиноголов испустил яростный визг. В кустах и за деревьями мгновенно раздался шум и топот копыт. К ним приблизились ещё несколько свиноголовых созданий: и мужского пола, и женского. Все были обнажены и, за исключением голов, являлись копиями людей. Девушки, к тому же, отличались приятными пропорциями тел. И все они выглядели жутко сердитыми.
Свиноголовы заступили тропу. Машу пришлось сделать шаг назад — в воду. Он обнаружил, что дорожка продолжается и там; твёрдая, хотя и скользкая. Вода доходила только до колена, так что при желании он мог пересечь речку вброд.
Свиноголовые последовали за ним, держась на небольшом расстоянии, но затем остановились и гневно зафыркали. Маш продолжал брести, пока на следующем шаге не погрузился в воду по пояс. Обрыв. Надо было смотреть, куда идёт!
Раздался всплеск. Оглянувшись, Маш увидел плывущего к нему человека. Юноша осторожно взобрался обратно на тропу и стоял, в ожидании, пока тот подплывёт достаточно близко.
