Вместе с комиссаром - [62]
Раздобыв ржавую ножовку, Егор по ночам принялся за дело. А матери сказал, что должен смастерить кое-что заказанное ему на ферме. Да мать не очень-то интересовалась, чем он там занимается, — мастерит, пускай себе мастерит…
А Егор пилил долго, упорно. Ржавая, тупая, с редкими зубьями ножовка едва одолевала металл. Пилил так, что крест становился горячим и его трудно было держать, не обернув. Хотя дело шло медленно, Егор надеялся, что за неделю все же распилит крест на кусочки. И никто не узнает, от чего они. Жалко было Егору и золотых опилок, и он подстилал салфетку. А на день, все завернув, снова прятал в запечек. Не выносил из хаты, был уверен, что обысков у него никаких не будет.
4
Проволынив после разговора с председателем три дня, сославшись на болезнь, Егор Плигавка заявился наконец в телятник к Агапке, чтоб взяться за работу.
Он увидел Агапку, когда она закладывала клевер в одну из кормушек и нежно гладила мышастого теленка. Она была так занята, что не заметила, как пришел Егор. А он, как увидел ее, так даже остановился за столбом. До чего же она изменилась! Белое лицо и пряди светлых волос, выбившихся из-под голубой косынки, делали ее необыкновенно привлекательной. Хорош был и стан, ловко охваченный белым халатом. И поза, когда она так мило нагнулась над телятками. У него мелькнула мысль, что она еще вполне женщина в соку и не худо было бы к ней пристроиться. Но нет, нет! Он найдет себе помоложе и больше по душе… Однако долго раздумывать было некогда, и Егор крикнул, стараясь, чтоб это прозвучало взволнованно и нежно:
— Агапка!
А она, уже слышавшая об Егоре и предупрежденная, что он придет на работу, оглянулась и равнодушно бросила:
— Ну?
— Что «ну»? — делая вид, что шутит, огрызнулся Егор. — Не узнаешь, что ли?
— А если узнала, так что?
— Да это ж я, Егор!
— Егор, Егор, отколь тебя черт припер?
— Тебе ведь говорил Руткевич — на работу!
— Не больно я тебя ждала, — сказала она.
— Правду говоришь? — помрачнел Егор.
— А почему ж не правду? Шел бы ты куда-нибудь.
— Мы ж с тобой были когда-то вместе, — попытался тронуть ее сердце Егор.
— Вместе-то вместе, однако я с тобой не ходила стрелять по своим людям.
— Да и я не стрелял, — стал оправдываться Егор. — Я больше охранял.
— Ой, не скажи, сам Перебейнос говорил, что посылал тебя искать партизан в лесу. Да и когда партизаны рельсы взрывали, ты тоже ходил на них. Сам Перебейнос говорил!
— А ты у Перебейноса на коленях сидела, — уже злобно крикнул Егор.
— А ты перед Перебейносом на коленях стоял!
— Ну хватит, — решил остановить перебранку Егор. — Ты лучше скажи, куда ты меня поставишь?
— По правде говоря, не хотела я тебя не только брать на работу, но и видеть. Да Василь Руткевич настоял, а он такой человек, что не могла я отказать ему. На работу, говоришь? Может, думаешь, и я тебя за охранника возьму? Нет, дудки! Бери вон вилы в руки да навоз выгребай!.. Вот твоя работа! И еще благодари бога, что взяла. И так могут сказать люди, что опять ровни сошлись, а я не хочу этого слышать. Ну, чего стоишь столбом, бери вилы! — приказала Агапка и нарочно ушла от Егора в другой конец.
Взяв вилы, Егор принялся чистить одно стойло за другим. Известное дело, ни этот разговор с Агапкой, ни эта работа ему не понравились, да что поделаешь. И он, тележку за тележкой, вывозил из телятника пласты навоза.
Через некоторое время Агапка пришла проверить работу. И, все еще злясь за прошлое и за то, что попрекнул ее сегодня Перебейносом, захотела отомстить Егору. А может, в час добрый, сбежит от нее. Было бы неплохо! И она, подойдя к Егору, язвительно спросила:
— А скажи ты мне, Перебейносов охранничек, куда же ты крест подевал?
— Перебейнос отобрал. Перебейнос, ей-богу!.. Помнишь, когда он побил Ананю, да и тебе тогда перепало… Он и на меня накинулся. Ну и забрал, конечно. Расстегнул мундир, надел под сорочку, а куда девался потом тот крест, разве я знаю!..
— Так я тебе и поверила, — сказала Агапка.
И тревога, настоящая тревога охватила Егора. Что теперь делать?.. Еще, чего доброго, донесет, придут с обыском и найдут крест. Что тогда будет? И он решил, как вернется сегодня с работы, перепрятать его. За несколько дней допилит и поскорей отвезет в город… Как он слышал еще в лагере, там дадут за золото немало денег.
Возвращался Егор с работы хоть и встревоженный, но довольный. Когда проходил мимо Добрияновой усадьбы, удивился. За палисадником с цветущими кустами сирени и жасмина стоял побеленный каменный домик с открытым балконом на втором этаже. Оттуда неслась музыка не то патефона, не то включенного радио… «Ого, — подумал Егор, — это же Ганна Добриян с детьми так отстроилась… А я иду с работы в жалкую, покосившуюся хатенку, хуже которой теперь, видно, и нет на селе…» Заинтересовал его и другой аккуратный деревянный домик, просмоленные стены которого приветливо выглядывали из-за зеленого штакетника. А цветов, цветов сколько перед окнами, да и сад за домиком…
— А это хата чья? — спросил у незнакомого мальчугана.
— Да тетки Агапки, — нехотя ответил тот.
И, круто повернув назад, побежал к школе, где его поджидала кучка мальчишек и девчонок. Вскоре оттуда донеслась язвительная песенка:
Роман «Когда сливаются реки» (1957; Литературная премия имени Я. Коласа, 1957) посвящен строительству ГЭС на границе трёх республик, дружбе белорусов, литовцев и латышей.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.