Влюбленный призрак - [10]

Ангел Смерти сидел почти в самом центре зала с наполненным до краев ведерком попкорна на коленях и большим бумажным стаканом апельсиновой шипучки. Сегодня Ангел материализовался на земле в виде мужчины средних лет. Лысый и тучный, он носил очки в тонкой оправе, за которыми виднелись бледно-голубые невыразительные глазки, и был одет в зеленый свитер, старую твидовую спортивную куртку и зеленые бриджи. У Ангела был несколько профессорский вид, но походил он скорее на такого университетского профессора, который преподает нечто трудное для понимания — историческое развитие герменевтики[8] или теории Фуко.[9] Увидев идущее по проходу привидение, Ангел приветственно махнул рукой:

— А, вот и вы, Лин. Присаживайтесь. Вы как раз вовремя.

Привидение уселось рядом с Ангелом. Отказавшись от попкорна, сказало:

— Мне в высшей мере не по себе, когда меня видят люди. Только что какой-то человек снаружи подошел ко мне и…

— Знаю, — с безразличием в голосе сказал Ангел. — Хулиган. Для вас важно набраться опыта, каково время от времени быть человеком.

— Зачем? Я привидение. Если я буду знать, каково быть человеком, это только затемнит вопрос. Я и так как в тумане.

— И прекрасно! Немного тумана, немного дождя. Может быть, одна или две снежные вьюги…

У Лин не было ни малейшего представления, о чем таком толкует Ангел.

Лампы в зале начали меркнуть.

— Сейчас вы увидите один из лучших фильмов с Кэрол Ломбард: «Мистер и миссис Смит». Это единственная комедия, которую когда-либо ставил Хичкок.

Ангел надолго присосался к своей шипучке.

— Кто такой Хичкок?

— Угощайтесь попкорном.

— Нет, благодарю вас.

В меркнущем свете Ангел медленно повернулся к Лин. На несколько мгновений его глаза превратились в огромные огненные колеса.

— Угощайтесь попкорном.

Привидение покорно взяло из ведерка четыре зернышка, но после этого лишь держало их на ладони.

— Ешьте.

Привидение положило одно зернышко на кончик языка и оставило его там. Оно было соленым и маслянистым.

— Вам не нравится попкорн?

— Нет, сэр.

— Жуйте его медленно. Прислушивайтесь, как он хрустит, крошась у вас на зубах. Обратите внимание на то, как постоянно меняется вкус, пока вы жуете.

Привидение сделало, как было велено, но у попкорна был привкус масла, и он был слишком пересолен. Другая человеческая еда Лин нравилась, но попкорн на вкус был отвратителен.

На экране начали прокручиваться титры фильма, сопровождаемые раздражающей звуковой дорожкой.

Ангел сказал:

— Черно-белые фильмы мне нравятся больше, чем цветные, потому что в них больше стиля. Вам придется постараться, чтобы преодолеть свое неверие. Это своего рода молитвы.

— Вы много фильмов смотрите?

— У меня есть любимые. Что-нибудь с Кэрол Ломбард, или с Вероникой Лейк,[10] или, конечно, с Эмманюэль Беар.[11] Замечательные актрисы!

— А актеры вам не нравятся?

Позади них пророкотал мужской голос:

— Вы, двое, вы когда-нибудь заткнетесь? Я пытаюсь смотреть кино!

Ангел улыбнулся и шевельнул бровями, глянув на Лин. Он обернулся к человеку, который сидел в двух рядах сзади.

— Но фильм еще не начался, — сказал он вежливым голосом.

Мужчина хлопнул ладонью по ручке своего кресла.

— Что ж, я, может, предпочитаю смотреть титры без посторонней болтовни. Доходит? Я плачу деньги не за то, чтобы слушать ваши пересуды. Понятно?

Заслыша его воинственные интонации, привидение было уверено, что Ангел превратит этого человека в песчаную блоху или в навоз гиппопотама.

Вместо этого Ангел сказал:

— Понятно. Что ж, вы правы.

Повернувшись обратно к экрану, он шепнул Лин уголком рта:

— Мы поговорим после.

Когда спустя два часа они вышли из кинотеатра, на улице было темно. Ангел вытащил по-дурацки выглядевшую шерстяную шапочку и натянул ее себе на голову. Затем он поднял воротник своей куртки и посмотрел в черное небо.

— Как насчет того, чтобы поесть? Не желаете ли чего-нибудь особенного?

Привидение пожало плечами и помотало головой:

— Мне эта часть города незнакома.

— Пойдем, я знаю хорошее заведение поблизости.

Привидение с сомнением огляделось вокруг и едва удержалось от того, чтобы не нахмуриться.

— Разве это не дурной район?

— Доверьтесь мне.

Они двинулись в путь.

— Я не понимаю, почему вы хотите, чтобы я здесь оставалось. Гулд и его девушка счастливы вместе. Они любят друг друга. Это так скучно.

Ангел насмешливо фыркнул, но ничего не сказал.

Привидение продолжило, ободренное смехом спутника:

— Знаете, как скучно наблюдать за влюбленными человеческими существами? Поцелуи, объятия и «я тебя люблю» по двадцать три раза за день. Кому какое дело до этого? Я так изнываю от скуки, что с ума схожу!

— Сохраняйте ясность сознания. Вы нам еще нужны. Мы пришли — вот это местечко. Входите.

Привидение было настолько расстроено земным романом Бена Гулда, что, не подумав, коснулось руки Ангела, пока тот стоял, придерживая дверь ресторана открытой. Ангел на протяжении долгого мгновения смотрел на руку на своем предплечье, затем помотал головой — нет, мол, так делать не надо. Не прикасайся ко мне! Привидение тотчас поняло, что зашло слишком далеко, и быстро убрало свою руку.

— Входите… входите же, Лин.

Это была пиццерия. Как только они вошли, их окутал пряный запах горячего оливкового масла, приправ и печеного чеснока. Заведение было маленьким — изначально там торговали навынос, а уж в качестве запоздалого соображения расставили шесть столиков для тех немногих, кто действительно хотел поесть именно там. За одним из этих столиков Бен Гулд и Фатер Ландис ели огромную пиццу. В ней было так много разноцветных начинок, что она напоминала картину Джексона Поллока.