— Тебе какое, местное или импортное?
— Выбирай сам. — Ее янтарные глаза загорелись. Уверенная в своем превосходстве, она выглядела привлекательно. — Встретимся на террасе, хорошо?
Он колебался.
— Бен, пожалуйста. Уступи немного.
— Хорошо, хорошо, согласен.
Она повернулась и ушла, двигаясь гораздо грациознее — и гораздо обольстительнее, — чем Пенелопа Финнеган несколькими минутами раньше.
Кейт Грегори выглядела так, словно ей было на все наплевать. Бен находил это невероятно волнующим.
Так было не всегда. Он до сих пор помнил, какой робкой она была в детстве, всегда боялась худшего, о чем бы ни шла речь: что лошадь ее отца проиграет или что фейерверк подожжет деревья. В начальной школе она повсюду брала с собой свитер на случай, если будет пожарная тревога и им придется выйти из здания.
Долгое время личность Кейт целиком определяли ее страхи.
Кроме того, она была не очень общительной. Предпочитала помогать учителям заботиться о младших детях на перемене, а не общаться со своими одноклассниками.
Потом, где-то в старших классах средней школы, после нескольких спокойных и успешных лет в Грегори Фармз, она начала расцветать. Неожиданно в ее походке появилась уверенность, в голосе — убедительность. И хотя она всегда ему нравилась, по крайней мере немного, его интерес возрос десятикратно.
Однажды на вечеринке он даже набрался мужества и поцеловал ее. И какой это был поцелуй!
Но на следующий день приятель Бена Лу Паркер увидел Кейт с другим парнем. Гораздо богаче и успешнее. Лу утверждал, что Кейт сказала, будто с Беном она только дурачится, пока не появится кто-нибудь получше, а теперь он появился.
Ему было больно, но хуже всего оказалось то, что Бен не мог всерьез ее винить. Никто никогда не думал, что он чего-нибудь добьется. Черт возьми, его родной отец говорил ему это бессчетное количество раз.
Он не любил думать о тех днях.
— Вот, держите, — сказал бармен чересчур громко, и Бен понял, что тот не впервые пытается привлечь его внимание.
— О, спасибо. — Он дал парню чаевые и взял пиво. Шагая, он чувствовал замешательство, словно был юношей, покидавшим Эйвон-Лейк, и ему казалось, что все на него смотрят и не одобряют.
Очевидно, не только у Кейт были в детстве комплексы.
Но он очень быстро смог освободиться от них. В конце концов, тогда в этом захолустье ему вообще мало на кого хотелось произвести впечатление.
Он нашел Кейт в дальнем конце террасы. Она сняла туфли и сидела на каменной стене, по-детски болтая ногами.
— Неужели тебе не холодно? — спросил он, протягивая ей пиво.
— Вообще-то немного холодно. — Кейт взяла напиток и поставила его на стену рядом с собой. — Но у меня ужасно болят ноги. Я редко ношу туфли на каблуках, так что, когда это происходит, всегда натираю волдыри.
Он снял смокинг и набросил ей на плечи.
— Я не могу вылечить тебе ноги, но, может, это тебя согреет.
Она взглянула ему в глаза.
— Спасибо, но теперь тебе будет холодно.
— Беспокоишься обо мне?
— Нет, просто не хочу слушать твое нытье. — Она улыбнулась.
— Тогда верни смокинг.
Она рассмеялась.
— Я воспользуюсь шансом.
— Не говори, что я тебе его не предоставил. — Он поднял бутылку пива, глядя на Кейт. — За твое здоровье! — Сделав большой глоток, он сказал скорее не ей, а самому себе: — До чего же я ненавижу такие балы.
— Ненавидишь? Почему?
Он снова взглянул на нее.
— Похоже на праздничные обеды в детстве. Здесь полно взрослых, которых я должен знать и с которыми должен разговаривать, но лучше бы я сидел у себя в комнате и смотрел «Остров Гиллигана». Или что-нибудь такое.
— Но ты теперь взрослый, — улыбаясь, сказала она. — Ты один из них. И теоретически для тебя должен остаться в прошлом «Остров Гиллигана» и то, что с ним связано.
Он снова глотнул пива.
— Этого не произошло.
Она вздохнула.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Я и сама лучше бы смотрела телевизор и ела мороженое.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Какое?
— С печеньем.
Он кивнул.
— Ну, разумеется.
Она выпрямилась в притворном негодовании.
— Что ты имеешь в виду под «ну, разумеется»? Хочешь сказать, что таким, как я, нравится мороженое с печеньем?
— Боюсь, что да.
— Тогда что нравится тебе? А, подожди, не говори мне — ванильное.
Он поднял бутылку пива в направлении Кейт.
— Да, мне нравится.
— Скучно.
— Как раз здорово для воображения.
— Почему же?
Он пожал плечами.
— Если ты ешь мороженое с печеньем, в нем уже есть разнообразие. В готовом виде. Но если ты ешь ванильное… не знаю… Впрочем, какая разница?
Она нахмурилась и сказала:
— Я не уверена, что согласна.
— Не важно. Ты кажется срочно хотела со мной о чем-то поговорить. О чем?
— О! — Она на миг опустила глаза. — Ты знаешь… план.
— План?
Она с надеждой посмотрела на него.
— План убедить Бьянку, что мы встречаемся.
— О, это. — Как будто он забыл. — Что насчет него?
— По-моему, мы должны его осуществить.
— Я не так уверен. — Он снова глотнул пива. — Как ты отметила, для меня это не так уж важно.
— А ты отметил, что у тебя есть свои причины хотеть его осуществить. Что-нибудь изменилось?
— Кое-что. — Да, он снова занялся имуществом отца и обнаружил, что долг выше, чем ему сначала показалось. Ранчо может продержаться, вероятно, еще два года, но, если он хочет, чтобы его мать смогла купить приличное жилье и жить привычной для себя жизнью, придется найти решение сейчас.
