Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией - [18]

Одновременно с прибытием европейцев на Восток представители другой ветви белой расы демонстрировали материальное превосходство белого человека на противоположной стороне земного шара в регионах, открытых Колумбом. Эта демонстрация имела ту же основу, то есть мастерство в судостроении и судовождении в открытом море, и ни одна цветная раса не могла с этим конкурировать. Превосходство белых людей было настолько ярко выраженным, что на крайнем Западе ни у кого и мыслей не возникло о противостоянии в море. Даже на Востоке, где судоходство было довольно хорошо развито, превосходство позволило европейцам, по крайней мере, выбирать удобное для них место и время для контактов с азиатами. Иными словами, у европейцев были все преимущества инициативы в процессе мировых политических перемен XVI, XVII и XVIII веков, в результате которых огромные пространства во всех частях света перешли под контроль белых людей из Европы.

В двух одновременных величайших шагах к землям восходящего и заходящего солнца, которые возглавили португальцы и испанцы в последние годы XV столетия, существовал отчетливый контраст, причем не только в политике государств-пионеров, но и в природе проблем, с которыми им пришлось столкнуться в разных полушариях. И испанцы, и португальцы утверждали, что одним из их главных мотивов является распространение христианской веры. Возможно, они искренне в это верили, но в своей повседневной материальной деятельности преследовали совершенно другие идеалы. У испанцев возможность беспрепятственного подхода к берегу и входа в гавани американских аборигенов стала первым этапом для территориальных завоеваний в масштабах, не имевших себе равных со времен Римской империи. У португальцев та же свобода использовалась для установления океанского торгового суверенитета, в отличие от континентального суверенитета владений. Испанцев никогда не вдохновлял коммерческий инстинкт в его высшем и более благородном смысле. Это было свойственно только португальцам. У испанских властей любые переговоры с более слабым народом обычно превращались в простую конфискацию с применением силы. Если же это было невозможно, они иногда пытались применить бартер в оптовой торговле. Но португальцы, хотя и не отказывались от захвата того, что было в их власти, в то же время всегда были готовы налаживать регулярные экономические контакты, даже если процесс оказывался трудоемким. Поэтому они достигли больших успехов в районах, где испанцы не смогли бы продвинуться вперед. Все дело в том, что методы, которыми испанцы действовали в Мексике и Перу, – а это были единственные понятные им методы, – никогда не оказались бы эффективными против воинственных народностей Индии. Пусть эти народы были бессильными на воде, они оказывались слишком грозным противником на земле, чтобы сдаться под ударами нескольких десятков пик и арбалетов, как армии Монтесумы и Атауальпы. (Англичанин снова утрирует. Сражения испанцев с ацтеками, инками и другими были кровавыми и тяжелыми. Но помимо высокого воинского мастерства ситуацию переломил уже упоминавшийся национальный характер, выкованный столетиями Реконкисты (718—1492 гг.). – Ред.)

И ситуации, с которыми сталкивались моряки, плывшие на Запад и на Восток, различались так же сильно, как имперские амбиции и политики их стран. Аборигены Америки вообще не выходили в открытое море и плавали только на бальсовых[7] плотах и каноэ. Об искусстве навигации они вообще ничего не знали. Поэтому не было никакой необходимости применять против местного населения грозный испанский флот. Моряки в основном занимались исследованиями, и, хотя флот нес большие потери из-за неизвестных навигационных опасностей и незнания местных погодных условий, его корабли не подвергались риску нападения даже столь незначительных противников, как мексиканские или перуанские пираты. (Испанская экспедиция Пинеды в 1519 г. была атакована ацтеками в устье р. Пануко. Ацтеки захватили два (или три) корабля с командами, павшими в битве. Тела испанцев (включая Пинеду) ацтеки съели, а кожи, снятые с них, выставили в своих домах как трофеи. Лишь один корабль и шесть испанцев вырвались и доплыли до Веракруса. – Ред.) Для португальского флота ситуация была противоположной. После завершения долгого путешествия от родных берегов, прибыв в широты восточнее Мозамбика, они оказывались в водах, хорошо знакомых восточным мореплавателям, где за определенную плату всегда можно было получить надежных лоцманов или подробные лоции. Но это знакомство стало результатом давних и обширных интересов местных мореходов, охватывающих весь Индийский океан, причем они настолько сильно были настроены против появления в своих водах конкурентов, что сдавались только перед значительно превосходящими их силами. По европейским меркам, арабские суда не были грозным противником, тем не менее они могли доставить португальским судам некоторые проблемы, что, собственно, и делали, прежде чем окончательно убедились в боевом превосходстве европейцев. Пиратов было великое множество, и они не только доставляли беспокойство пришельцам из далекой Европы, но и вынуждали местные торговые суда вооружаться для самозащиты. В результате и в общении с последними возникали трудности. Короче говоря, на каждом восточном судне, торговом или пиратском, имелось оружие, и все моряки Востока относились к белым людям как к врагам.