Властители душ - [3]

ЕВАНГЕЛИЯ

Для понимания личности Иисуса в истории евангелия незаменимы. Евангелия — это множественное число от «евангелие». Слово связано с глаголом, обозначающим «приносить весть», которая с помощью «ей» (хороший) обозначается как радостная, хорошая, благая весть. Существительное и глагол связаны с euangelos — тот, кто приносит хорошую, радостную. Евангелие обозначает весть апостола и ту награду, которую он за это получил. Могут быть вести личной или политической жизни, а также победные вести в состязании или на войне. Новозаветное употребление этого слова имеет свои корни в Ветхом Завете, где наряду с упомянутыми значениями фигурирует и теологическое: вести (послания) от Бога через ангелов и пророков. Важная радостная весть у Исайи (Исайя, 52,7), получившая большое значение у послебиблейского иудейства; но его весть не обозначается как евангелие. Лишь Павел добавил к слову «евангелие» родительный падеж «Господне» или «Христово», и оно стало обобщающим выражением благовещения Христа, что, возможно, было подготовлено допавловскими формулировками палестинского иудео-христианства. Павел понимал под евангелием исходящее от Бога и адресованное всем людям послание, смыслом которого являлось вечное спасение для уверовавших в распятого и воскресшего Господа (Римлянам, 1,16). Послание, согласно Павлу, является в возвышенном слове посланников (апостолов) Господа Иисуса Христа; в их словах обещано эсхатологическое[4] спасение Господом, который присутствует в своем слове, и даруется святым духом, творящим веру в сердцах. Тем самым благодаря Павлу понятие евангелия приобрело значение, которого оно еще никогда не имело в своей языковой истории. Вера в Христа понимается в нем не как сумма религиозных идей, а как снизошедшее на людей от Бога событие. На вести апостолов, оглашавшейся и распространявшейся устно, основывалось письменное сообщение евангелистов, которое рассказывает об этом событии и также обозначается словом «евангелие». Это произошло благодаря Марку.

Марк называет свое сообщение об истории Иисуса «Евангелие Иисуса Христа» (1,1). Павел понимал распятие и воскрешение Иисуса как явление спасения и именовал евангелием свидетельство о нем; Марк же называл так пришествие и деяния Иисуса (начало евангелия Иисуса Христа, 1,1). Он соединил абстрактно-теологическое благовещение Павла с наглядно-повествовательным, каким оно было в предании. Евангелие от Марка и последовавшие за ним евангелия от Матфея и Луки имеют свою предысторию, представление о которой дает пролог у Луки (1,1–4).

Согласно Луке, вначале было устное предание очевидцев. Оно нашло отражение во множестве отдельных сообщений. Там есть сжатые, сконцентрированные на самом существенном рассказы поучительного характера (парадигмы), они свидетельствовали о миссии. Часто в качестве внутреннего центра в них содержатся важные высказывания Иисуса (апофегматы), как, например, у Марка (2,1–3,6). Своеобразной формой подобного рода являются дискуссии, в которые Иисуса вовлекают его противники или ученики и которые имели для общин особое значение в их спорах с противниками, например у Марка (12,13–37). Более подробные рассказы, содержащие конкретные обстоятельства и частные детали (новеллы), служат прославлению личности и всесилия Иисуса. Изображая личность Христа, они придают ей черты известного во времена возникновения христианства образа божьего человека (theios aner), который был известен в эллинизме и иудаизме. В предании харизматический[5] образ Христа приобрел подобные черты, например у Марка (4,35-5,43). К этим новеллам близки легенды, рассказы, передающие в концентрированном виде характерные впечатления, которые невозможно подтвердить историческими доказательствами. К ним относятся истории из его детства у Луки и Матфея, рассказы о явлении воскресших, а также моменты из истории самого Иисуса; частично включены сюда легендарные дополнения к сообщениям, привязанные к событиям из истории Иисуса (сообщения о насыщении пяти тысяч, хождении Иисуса по морю, прекращении бури, воскрешении юноши в Наине, семь знаков евангелия от Иоанна). Подобные истории, не будучи исторически реальными, могут нести в себе больше правды, чем исторически достоверные сообщения. Отдельный комплекс образует история страстей, которая является цельным сообщением, даже если иногда ее основа дополняется легендарными и показательными примерами.

Наряду с повествовательными формами в предании содержатся притчи, которые в отличие от апофегматы (сентенции в связном рассказе) переданы по отдельности или в беседе без повествовательного обрамления. Здесь можно найти пророческие слова о спасении и угрозы, восхваление блаженства и скорбные возгласы, слова мудрости в виде моральных поучений и свидетельства божественных действий и власти, апокалиптическое поучение о приходе Сына Человеческого, о суде и воздаянии, притчи, где речь идет о Царстве Божьем и описывается, как все это будет происходить.

Подобного рода рассказы, передававшиеся устно, были зафиксированы письменно. Лука говорит о некоторых попытках, предшествовавших его изложению евангелия. Одно из древнейших собраний подобного рода содержится у Марка (2,1–3,6), в антологии для миссионеров, которая должна была им помогать в спорах с противниками христианских общин в Палестине. Рядом с ними — истоки притчевого предания, например собрание высказываний Иисуса пророческого и поучающего характера, которые образуют ядро Нагорной проповеди (от Луки, 6,20–49 и от Матфея, 5–7), подбор иносказаний о Царстве Божьем, которые можно найти у Марка, (4,1-34) и у Матфея (13,1-50). На основе таких собраний возникает евангелие от Марка и источник притч.