Властители душ - [111]
Отман не ожидал такого поворота. С момента смерти Рокайи всякий вопрос о его личном счастье вызывает в нем боль с новой силой, и он не решается ответить, что собирался еще несколько минут назад, перед воротами дома: «Это надежда, что изменяет нашу жизнь». Абу Софиан, наблюдая за выражением его лица, удовлетворенно кивает:
— Ты видишь, даже новое время и новая вера не защищают нас от несчастья и боли. Тогда зачем это новое?
— Ради познания, к чему нас ведет Бог.
Абу Софиан наполовину закрывает глаза и задумывается. Великие слова — находит он про себя. Хорошие для рабов и женщин, может быть, полезно, если они верят, что наряду с волей их господина владеет ими еще одна, всевышняя.
Но то, что Отман так говорит, удивляет его. Ему не нужно врать себе и новой вере. Снова его охватывает гнетущая мысль, что в этом «новом духе» что-то должно быть скрыто, чего он еще не понял…
От этого представления, которое для него невыносимо, он спасается в раздумьях, каким достоянием еще может обладать Отман. Его дом в Мекке, правда, был потерян, все же он мог получить кое-что в Эфиопии и в Медине. Торговля в Мекке в последние годы стихла, так как все, кто последовал учению Мухаммеда, отсутствовали на местных рынках. Также греки и персы заключили мир, поэтому многие товары, которые должны были везти через Мекку, стали провозить теперь по пути от Тигриса в Сирию. «Новое время» не предвещало ничего хорошего крупным купцам Хедшаса.
Кажется, что Отман проследил за мыслями Омаяда.
— Было ко времени, — сказал он, — чтобы прекратилось разделение и чтобы Мекка, наконец, обратилась к тому, что мы познали: есть только один Бог. Позволь нам мирно вступить в город.
— Сколько вас все же? — спрашивает Абу Софиан с равнодушным выражением лица, опустив веки.
— Полторы тысячи, — доверчиво отвечает Отман, — полторы тысячи, вооружены только мечом. Ты можешь без опасения разрешить нам вход в Мекку.
«Полторы тысячи! — думает Омаяд. — Всего полторы тысячи! Пока количество не сможет победить Мекку! И даже если я больше не уверен в Абдеддаре и семье Халида, и даже если Бану Азад тайно молится, читая суры Корана, — я все еще соберу столько сторонников, чтобы закрыть для полутора тысяч человек ворота Мекки.
— Нет! — кричит он. — Я отказываю вам в паломничестве!
Отман пожимает плечами.
— Если ты воспрепятствуешь нам сегодня, то мы придем завтра, но уже не в плащах паломников!
Омаяд сжимает губы. «У нас в Мекке слишком мало воды для такого количества гостей, — сказал он наконец. — Священный колодец почти совсем иссяк».
Отман улыбнулся. Он знает эту отговорку, которую мекканцы применяли постоянно, когда речь шла о том, чтобы отдалить от города нежеланных просителей, его нельзя было обмануть. «Пророк не желает войны, — говорит он. — Он хочет мира. Давай заключим мир, Абу Софиан? Но может быть, что пророк в этом году решит повернуть обратно, если… как ты говоришь… у вас не хватает воды». Он колеблется и слегка улыбается, что вряд ли можно заметить — именно потому только, чтобы позволить другому почувствовать, что он не поверил его словам. «Может быть, Мухаммед на этот раз снова вернется в Медину, если вы ему поклянетесь разрешить в следующем и в последующие годы мусульманам великое паломничество».
«Выигран год! — думает Абу Софиан, — выигран целый год, будет время яснее познать волю богов! Если старые боги могут помешать и хотят помешать тому, чтобы священная Кааба осквернилась новой верой, то вы должны сами об этом позаботиться! Уничтожьте пророка! Он, Абу Софиан, предоставляет вам для этого целый долгий год времени!»
— Такой договор, — говорит он осторожно, — подписанный Мухаммедом и мной — такой договор можно было бы заключить…
Отман поднимается: «Я сообщу в лагере, Абу Софиан, о твоем отказе впустить нас и о готовности заключить договор. Эй, Омайя! Теперь ты точно не захочешь больше отрицать силу власти нового времени! Еще год назад король Мекки не поставил бы своего имени рядом с именем Хашимита Мухаммеда!
«Возможно, нет! — соглашается Абу Софиан и тоже поднимается. — Время покажет, что истинно…» Он больше не хотел говорить и подавлял слова, бывшие у него уже на языке. Время все покажет: и то, что он хотел сказать сейчас, может быть позже к месту.
Когда Отман ушел, Абу Софиан поднялся по узкой витой лестнице на пологую крышу своего дома. Ясная светлая ночь покрывает город, на возвышенностях искрятся красные горящие точки — костры мусульман. Абу Софиан пересчитывает их еще раз и думает про себя: «Да, лучше избежать войны».
На крыше женских покоев, ограниченной двором и такой низкой, что выросшие высоко мирта и жасмин достают до нее, двигается белая фигура — это Хинд, поющая сыночку колыбельную:
«Кто сорвал однажды розы в Дамаске, тот не нагнется больше за цветами пустыни;
И тот, для кого светлая луна является спутницей — что за дело ему до звезд?»
Бедуинка в лагере под Бедром сказала в своем гадании правду: в Дамаске Хинд зачала сына… Теперь оставалось ждать, исполнился ли вторая часть гадания: что юный отпрыск Омаядов должен господствовать в новой вере над старым чудесным городом Дамаском!
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Авантюрная жизнь семейства Борджиа, полная внезапных поворотов и неожиданных развязок, дает нам богатые сведения о психологии исключительных личностей, не дающих себе труда сдержать порывы своих страстей. Но их история интересна еще и тем, что их судьба неотделима от судеб мира: через призму их жизни мы наблюдаем великие потрясения конца Средневековья, революцию нравов и мышления, породивших современную эпоху.
Герои этой замечательной книги — великие русские князья, на века прославившие отечественную историю своими делами. Они строили города, вели нескончаемые войны с врагами земли Русской, защищая ее рубежи. Они накапливали силы против Золотой Орды, заботились о будущем России.Автор книги — известный военный историк, писатель А. Шишов.Книга рассчитана на широкий круг читателей и, нет сомнения, доставит им огромное удовольствие от прикосновения к незабываемым страницам Русской истории.
В сборнике документально-художественных повестей и отрывков из исторических романов и мемуаров писателей, журналистов и ученых рассказывается о покушениях на известных политических деятелен разных стран: Юлия Цезаря, Авраама Линкольна, премьер-министра Франции Луи Барту, Александра II, Петра Столыпина, минского губернатора Курлова, Льва Троцкого, Джона Кеннеди.В книге представлены и материалы о покушавшихся: Джоне Бутс, Дмитрии Богрове, Игнатии Гриневицком, Александре Измайлович.
Книга содержит биографии всех, кто в разное время получил звание генерал-фельдмаршала России. Это такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Румянцев, Кутузов, Барклай-де-Толли. а также менее известные, по сыгравшие определенную роль в истории страны: Салтыковы, Репнины, Дибич, Паскквич, Воронцов, Милютин. Среди награжденных чином фельдмаршала государственные деятели, представители правящих династий России и Европы, служившие в русской армии иностранные подданные. Для широкого круга читателей, интересующихся российской историей.