Властелины Пограничья - [30]

Со временем доктор перестал спрашивать советов Пенелопы. Он сначала сам пытался угадать, каким образом выглядит безумие того или иного пациента. Часто он был прав. Относительно этого и строилась терапия. При этом показатели его не снижались. Он удачно и быстро защитил кандидатскую и докторскую диссертации.

Относительно пограничья у ван Чеха были свои коварные планы. Он постоянно, но очень аккуратно и осторожно экспериментировал с препаратами для Пенелопы. Он не старался подавить в ней Кукбару, он лелеял надежду, что Пенелопа будет меньше уходить туда, а больше проводить времени с ним.

В голове доктора вообще история с пограничьем укладывалась плохо. Он не понимал, как могли уживаться в одной сильной женщине такая мягкость и жестокость. Он продолжал испытывать самые нежные чувства к Пенелопе, та отвечала сдержанным, снисходительным молчанием, на все его попытки ухаживать за ней. То ли специально, с каким-то умыслом, то ли не замечая ухаживаний, Пенелопа зачастую игнорировала доктора.

В один из первых месяцев пребывания Пенелопы в клинике, Ван Чех притащил на работу большие сумки с какими-то тряпками. Он сразу ринулся в палату к Пенелопе.

- Доброе утро, Пенелопа. Смотри, кого я ограбил! Целую ткацкую фабрику! - доктор достал вязаную светлую скатерть, легкие шторки в тон, какие-то милые салфеточки. Подобрано все было со вкусом, но судя по хитрой улыбке доктора, это было не все. Он извлек из недр сумки сверток, в котором оказалась дорогая ваза. Ван Чех потратил целый день на то, чтобы привести палату Пенелопы в порядок. В результате палата стала похожа на жилую комнату. Стало уютнее, светлее. Пенелопа только улыбнулась и мельком поцеловала в щеку. Доктор все еще в лирическом приступе, приобнял ее, но получил мягкий отпор.

В таком угаре пролетел еще один год. Доктор отметил это про себя однажды. Был душный летний день, день рождения Пенелопы. Ван Чех рассчитывал сегодня порадовать ее чем-нибудь хорошим. Всеми правдами и неправдами, он раздобыл где-то черемухи, которая давно отцвела.

Подходя к больнице, доктор насторожился. У дверей приемного покоя на каменном полу сидел человек, весь в черном.

- Простите, вам нехорошо? - уточнил ван Чех.

Мужчина дернулся и поднял голову вверх. Доктор увидел безумные серо-зеленые глаза, на щеках не обсохли слезы, а светлые пряди были взъерошены.

- Я не помню, кто я, - шепотом сказал мужчина.

- Поднимайтесь, - доктор помог несчастному встать.

В приеме на покой возникли проблемы, мужчина не мог назвать своего имени. Доктор уже сделал первичные выводы об амнезии.

- Но должны же меня как-то звать! - сокрушался мужчина.

- Да уж, без имени никак нельзя, - отвлеченно отозвался доктор.

- Как мне его записывать? - нервничала медсестра.

- Крестик поставь, - огрызнулся доктор.

Сестра проворчала что-то неразборчивое.

- Ви…ви.. Как-то на Ви… - начал бормотать больной, - Виктор!

Медсестра посмотрела вопросительно на доктора.

- Пиши уже, - цыкнул ван Чех.

- А фамилия? - допытывалась медсестра.

Больной снова напрягся.

- Слушай, ну что ты такая зануда? Такая миленькая и такая зануда, - обворожительно улыбнулся доктор, - Видишь, человеку плохо.

- Это мне будет плохо, если я его не впишу! - отрезала медсестра, не глядя на доктора.

Ван Чех обижено поджал губы и насупился.

- Ван, фон, дер? - стал перечислять префиксы доктор.

- Дер… Дер Таш.

- Пиши, сестренка, пиши! - патетически страдал доктор под вопрошающим взглядом медсестры.

Медсестра фыркнула и записала.

- Извини, без адреса, - доктор тут же взял больного в оборот, - Ты пометь, что имя назвал сам, но наверняка придумал. Отметь: потеря памяти.

Медсестра тупо уставилась на доктора.

- Вот тут в уголке, - доктор потыкал пальцем, - пиши "потеря памяти".

Медсестра бездействовала.

- По-те-ря…

Девушка вздохнула и стала писать.

- Вот и умничка, - доктор легонько коснулся ее головы и тут же потащил Виктора в свободную палату.

- Меня зовут Вальдемар Октео ван Чех, - доктор усадил больного на стул, - я займусь вашими делами, пока можете прилечь. Если хотите, вымойтесь. Располагайтесь короче.

Доктор поставил цветы в вазу, рассчитывая, что подарит их позже и ушел заниматься важными делами. Ван Чех бегал по больнице, как заведенный, то льстил сестре-хозяйке, то уговаривал дежурную медсестру. Наконец, сделав все необходимое, он отправился к главврачу. Без его подписи Виктор считался бы не пациентом больницы, а неизвестно кем.

- Что у тебя? - нахмурился фон Бохель, быстро просмотрел бумажки, - и откуда он?

- Сидел возле дверей клиники.

- Но, простите, наша клиника только для сотрудников и родственников сотрудников завода. А этот? Ну, просто сидел и что? Это не дает нам права класть его. Что с ним вообще? Очередной алкаш?

- Не думаю, - с сомнением сказал доктор, - Я не обследовал его. На бомжа не похож, на наркомана тоже. Приличный мужчина, на вид мне ровесник. Просто не помнит ничего о себе.

Фон Бохель задумался.

- Сколько я тебя уже знаю, если ты вцепился в этого пациента, то не отдашь, так? - наконец сказал главный.

- Да, - немного с вызовом ответил доктор.

- Черт, с тобой. Под полную твою ответственность. Учти, если это очередной делирий с временной амнезией, то гони его в шею. Переводи куда хочешь. Мне и так алкашей хватает за глаза, - отрезал фон Бохель.