Властелины Пограничья - [18]

- Все.

- Теперь посмотри на свою дорогу, какая она? Запомни. Посмотри вперед, ты видишь реку… Как ты преодолеешь эту реку? Когда преодолеешь, скажешь.

Бонни сжала руки в кулаки. Тело ее было сильно напряжено.

- Все, - сказала она.

- Впереди гора. Запомни, какая она… взберись на гору, скажешь, как заберешься.

Бонни готова была плакать. Лицо было бледным и утомленным. Она очень устала.

"Ничего, солнышко, осталось недолго, потерпи", - искренне сочувствовал доктор.

- Все.

- Хорошо. Ты стоишь не вершине горы. Обернись назад. Вспомни, как ты взбиралась на гору, как ты преодолевала реку, как одолела препятствие. Посмотри на солнце. Оно восходит перед тобой. Большое теплое солнце. Ты можешь его коснуться. Оно не обожжет тебя. Прикоснись ладошкой к солнцу, - Бонни улыбнулась и потянула руку вперед.

У доктора глаза на лоб полезли. Пенелопа улыбнулась правым уголком губ торжественно и надменно одновременно.

- Возьми себе солнца столько, сколько сможешь.

Бонни задумалась и руку опустила. Потом снова подняла, погладила невидимое солнышко. Отломила от него кусочек и отправила в рот. Пенелопа одобрительно цокнула. Бонни съела еще один кусочек невидимого солнышка. А третий кусочек положила в левый нагрудный карман.

- Сейчас на счет три ты проснешься, но солнышко останется с тобой навсегда. Раз… два… три.

Бонни открыла глаза. В них было море восхищения. Она бросилась обнимать доктора. Ван Чех неловко погладил ее по голове и торопливо посадил обратно.

- Я не взял диктофон, - торопливо шепнул он Пенелопе.

- Троечник, - констатировала та, - Держи.

- Теперь ответь мне на вопросы. Что ты увидела, когда обернулась в начале пути? - доктор включил диктофон, но не сел рядом, а стал ходить по палате.

- Темноту. Там ничего не было.

- Какая была дорожка до препятствия?

- Каменистая. Гравием посыпанная. Острые такие камни. Не люблю такие дорожки. А по краям росли кусты.

- Какие кусты? - стараясь не выдавать своего возбуждения, спросил доктор.

- Ягодные. Они все были в малине и почему-то в клубнике. Буквально, красные от ягод.

- Что было за препятствие?

- Большой бассейн с пауками, - едва сдерживая отвращение ответила Бонни.

- И как ты прошла его?

- Пришлось идти напрямик. Один из пауков зацепился за меня. Я испугалась и чуть не упала вся, тогда бы они меня сожрали. Мне удалось смахнуть паука, тогда я прошла быстро.

- Какой стала дорога после препятствия?

- Из какой-то вязкой жижи. Очень трудно было идти.

- Какая была река?

- Неглубокая, но быстрая, я будто знала, что будет гора. Горная речка. Я прошла по воде. Пришлось попотеть, но я с этим справилась.

- Гора. Какая она была?

- Высокая, сплошные скалы и обрывы.

- Как ты забралась по ней?

- Если присмотреться, там можно было увидеть лестницу. Я взобралась по лестнице.

- Это была обычная лестница с перилами?

- Нет, она выдолблена была в породе.

Доктор задумчиво выключил диктофон.

- А солнышко?

- А солнышко тебе на память, - улыбнулся доктор, - отдыхай, ты очень устала. Прости, что помучил тебя.

Ван Чех закрыл дверь палаты и шумно выдохнул.

- Ну, поздравляю, теперь не будешь бегать ко мне и ныть, - улыбнулась Пенелопа, - легкий транс тебе доступен. Проанализируй, и поймешь, в чем было дело раньше. Думаю, анализировать стоит только до реки.

- Ее постоянно беспокоят пауки, это как-то связано со сном, - задумчиво говорил доктор, словно не замечая Пенелопу, - Кусты, они не дают мне покоя. Ягодные кусты, не просто так. Получается, ее домогались, причем систематически. Я не подумал, не задав времени препятствия. Тут может возникнуть путаница. Когда наступил это жизненный перелом, - доктор басовито бурчал себе под нос. Пенелопа вздохнула и потащила доктора в курилку.

- Возможно, скорее всего, нет, вероятнее, это тот момент, когда ее стали одолевать кошмары про паука. То есть момент наступления сумасшествия. Это объясняет, что путь после жижа. Он почти у всех больных такой, - уже в курилке бурчал доктор, Пенелопа курила, глядя на него, - Каменистая гравиевая дорожка, по бокам кусты… Я вот чего боюсь, не началась ли наша визуализация с того момента, как она уже не помнила своего детства? Жаль девочку, такая красивая (Пенелопа фыркнула), и все ее домогались. Попала, девочка, - доктор расстроился.

- Ты закончил? - звучно и властно начала Пенелопа.

Доктор кивнул.

- Так вот, Октео, что я тебе хочу сказать. Что я поняла. Начали вы именно с самого начала, я в этом уверена. Можешь перепроверить, если что. Ее еще девочкой изнасиловали, и этот след тянется вплоть до заболевания через всю жизнь. Ты зря не расспросил, были ли кусты одинаковые или разные. Если ягод было больше в начале и к концу их становилось меньше, или наоборот сначала было меньше и потом они нарастали, то это след. Если кусты были одинаковые плю-минус, то это уже система, конечно. Тут недоработка, ну, это от шока. Ты же сам не ждал, что введешь ее в транс. Бывает, забыл. Но это важно, так что впредь не забывай. Чувство вины и стыд, вот с чем надо бороться. Это было ясно с самого начала, но теперь мы причины знаем, - Пенелопа вздохнула.

- Ты чего?

- Убила бы ту мразь, которая с ней это сделала. Но меня посадят. Вообще, многих из этих уродов стоило бы убить. Сами себя довели до белой горячки, - Пенелопа еще раз вздохнула, - Не слушай меня.