Властелины безмолвия - [6]

Тут уж вмешался я:

— Поверьте, господа, мне тоже очень хотелось бы узнать и понять все это. — И я указал на простыню, покрытую отвратительными частичками, которые, расплываясь, образовывали широкие коричневые пятна. Но постепенно они превращались в тонкую блестящую пленку, которая на глазах разлагалась и рассыпалась, превращаясь в пыль.

То же самое происходило и на, плитках пола, все исчезало, как по волшебству, а тут еще с площадки донесся удивленный голос Эймса:

— Ну и ну! Эй вы, там, идите сюда, скорее, посмотрите!

Висевшие на стене обрывки плоти исчезли, не оставив никакого следа. Это было просто невероятно. Исчез даже мерзкий запах.

Осталась только мисс Фойл, лежащая в углу, как куча тряпья, унесшая с собой жуткую тайну, которую мы так и не узнаем никогда.

Только вылезшие из орбит глаза еще свидетельствовали о каком-то последнем для нее ужасном видении.

— Вот вам и все объяснение! — проговорил Дейтон.

Бедный тип! Всезнайка!

Глава 4

Утром пришли за телом мисс Фойл. А вторая медсестра, которая исчезла ночью, так больше и не появилась.

Создавшаяся ситуация была выше ее сил. Высокая зарплата и вера в справедливость оказались бессильны.

Я-то хорошо понимал эту бедную девочку, поскольку сам испытывал огромное желание удрать отсюда, оставив Грейсона и компанию вместе с этой зловещей историей.

Впрочем, я с самого начала был убежден, что эти люди играют с огнем. Они, как ученики чародея, развлекаются с неведомыми им силами и открывают одну за другой запретные двери.

Да и несли ли их исследования счастье человечеству? А может быть, все сводилось к удовлетворению своего собственного любопытства и тщеславия, вопреки заповедям библейской книги Бытия, которая предписывала человеку определенные принципы и правила?

Этого я не знал. Но факт оставался фактом: я оказался втянутым в эту авантюру и теперь больше не чувствовал за собой права отступать, не рискуя тем, что буду нести своего рода печать проклятья до конца дней своих.

Поэтому-то я и согласился продолжать углубляться в этот безумный и абсурдный сон.

Мы только добрались до лаборатории в подвале, как Грейсон снова заговорил:

— Не может же быть, чтобы все мы одновременно пали жертвами воображения. Симптомы коллективной галлюцинации обычно связаны с синдромом, который…

— Давайте-ка лучше вернемся к фактам, — прервал его Дейтон.

— Вы хотите сказать, что нашли естественное объяснение, не так ли?

— Послушайте, Энтони…

— Ради бога, прекратите ваше шаманство, — громко проговорил Эймс. Единственным разумным объяснением всего этого, как я считаю, является следующее: феномен материализации совпадает по времени с периодом тишины, жертвой которого мы стали, и виноват в этом аппарат, который изучал господин Милланд.

— Вот этот, — уточнил я, указывая на эбонитовый ящик.

— Но для чего же, как вы считаете, должна предназначаться эта штука?

— Это — поглотитель шумов, деструктор звука, звуковой аннигилятор, называйте, как хотите…

— Господин Милланд…

— Вы говорите о разумном объяснении, а это и есть разумное, приемлемое, логическое разъяснение, которое я вам могу предложить. Я повторяю: эта машина была задумана и создана для того, чтобы разрушать, или, если хотите, гасить звуковые волны неким лучом. Когда я говорю о звуковых волнах, то хочу сказать, что речь идет о тех, которые способен уловить человеческий слух. Возможно, этот эффект продолжается и в области инфразвука и ультразвука, но в данный момент я не могу утверждать это с полной уверенностью.

Все молчали, и я продолжил:

— Во всяком случае, не могу понять связи, существующей между этой машиной, «создающей тишину», и… как бы это сказать… проявлением…

Мне не хватало слов, чтобы объяснить, но они меня прекрасно поняли, хотя и сами вряд ли смогли бы подобрать подходящий термин.

Существует ли вообще какая-нибудь логика или нечто рациональное в этом таинственном проявлении, оставившем временные следы на полу и стене?

Однако, как ни крути, эти факты совпали по времени, хотя мы и не могли установить хотя бы малейшую связь между ними. Но Грейсон, который не переставал мерить шагами лабораторию вдоль и поперек, первым отказался от идеи совпадения, пытаясь рассмотреть явления по отдельности, а не в единстве.

Однако его мыслями полностью владел феномен материализации, и я догадывался почему.

— Проникновение из сна в реальность, — задумчиво произнес он. — Да, пожалуй, так оно и есть… никакого другого объяснения я не вижу.

— Что вы хотите этим сказать?

Лицо его приняло землистый оттенок. Кажется, он сам был напуган до смерти своей же собственной идеей.

— Ватсон в опытах с Валери достиг такой ступени психического проникновения, какой мы пока и представить не можем…

— Значит, это то самое новое измерение, с которым вы не вполне соглашались? — заметил я.

Он взглянул и кивнул головой.

— Пусть будет так, — проговорил он со вздохом, — если нельзя объяснить чем-то другим. Будем считать это неизведанное измерение явью, которая представляет из себя нечто вроде параллельного мира, сосуществующего с нашим через сеть бессознательного.

— Но это же абсурд, — обрезал Дейтон.

— Герберт, прошу вас, дайте договорить, — вмешался Эймс, хрустя пальцами.