Власть - [67]

— Если ты не уговоришь его отпустить меня, так и знай, я скажу ему, сколько мы платили тебе… — шепнул ему инженер. — Убеди его. Я готов на все.

Журналист медленно опустил голову и прошел мимо него, не вынимая рук из кармана, чтобы не было видно, что они дрожат. Он вошел в кабинет примаря и произнес:

— Я пришел, товарищи!

30 октября, 2 часа 6 минут

— Товарищи, Тебейкэ сказал мне, что вы обсуждали новые цены и попросили, чтобы я высказал свое мнение. Вполне возможно, что мы не доживем до завтра. Вполне возможно… Но не это самое главное, а то, что мы захватом примэрии сделали шаг вперед и не должны отступить!

В кабинете примаря шла дискуссия, как на любом другом заседании. Только свет был неярким, отчего казалось, что вокруг стола собрались не люди, а тени. Киру и Тебейкэ по очереди дежурили в холле среди тех, кого они называли «приглашенными».

— Нам, товарищи, нужно решить, каким образом продержаться. Солдаты пока что остаются на месте: у них нет телефонной связи с Бухарестом. А что, если им прикажут, чтобы они не мешали хулиганам творить все, что вздумается? — торопливо говорил Дину. Он высказал то, о чем думал, пока стоял на посту, охраняя торговцев. — Посмотрим, какова обстановка, возможно, что в этот час товарищи из уездного партийного комитета мобилизуют рабочих и…

— Да, да… Конечно… Возможно… — Возбужденный, Трифу поднялся со стула. Высказанная Дину мысль ободрила его. — Возможно! Товарищи спасут нас! Я верю в товарищей… верю! Наша партия сильна! — Он обвел всех испуганным взглядом, но, посмотрев на Дрэгана, замолчал и опустился на место.

Дрэган кипел. Он готов был накричать на журналиста, но удержался. Хотел отчитать его, но решил, что это сделает Дину. В конце концов сказал сурово, даже несколько цинично:

— Речь не о нас. Мы уже все равно что покойники. Да, да. И не об этом надо думать, а о том, чем мы можем принести пользу, пока еще живы.

— Покойники!.. — с ужасом воскликнул Трифу.

— Ты думаешь, даже если подоспеют товарищи, эти не взорвут нас из мести?

Трифу не мог смириться с этой мыслью:

— Нет… Я верю, товарищи… Нет!

— Вполне возможно, что здание уездного комитета может быть блокировано, как и это, — вступил в разговор Тебейкэ. — Многие отправились в уезд…

Дину утвердительно кивнул головой. Дрэган хотел что-то сказать. Но Трифу снова вскочил со стула, как подброшенная пружиной игрушка, и промямлил:

— Тогда… тогда кто же нас спасет?! Я… Я… — Он сделал шаг назад. Руки его вяло болтались, локти торчали в стороны. Он бросился к окну со словами: — Я поговорю с Танашокой!

Но сильная рука схватила его за плечо, медленно потянула назад и швырнула на стул.

— Негодяй! — выдавил из себя Дрэган. — Я долгое время сдерживался и не говорил, как ты мне противен, но теперь…

Трифу в ужасе вытаращил глаза. Тебейкэ поднялся со стула и направился сменить Киру. В дверях он сказал:

— Я уже давно раскусил тебя, господин Трифу!

Когда в зал вошел Киру, Трифу плакал, приговаривая:

— Товарищи, товарищи… Простите меня… Я сам не знаю, что делаю… Но я верю, товарищи, верю, что партия спасет нас. Я знаю: мы должны верить в партию, товарищи. Мы должны ожидать, пока нас спасут!

Тогда, успокоившись, Дрэган обратился лишь к Дину и Киру, будто забыв о существовании Трифу:

— Мы оказались в положении, когда партия не может сказать, что нам надо делать. Мы одни, и наши решения должны стать решениями партии. Следовательно, из примэрии мы не выйдем ни за что на свете! Об этом мы говорили, и это дело решенное, не так ли? Если мы остаемся, значит, мы готовы умереть здесь. Но я подумал, что мы могли бы поставить непременным условием вот что: мы выйдем, если они обязуются доставить нас в рабочие кварталы. Это один из возможных вариантов.

Дрэган внимательно обвел всех взглядом. Киру почувствовал, что он должен ответить.

— Да, конечно, разве ты только в этом здании считаешься примарем города?! Тебя поставили на эту должность, и ты можешь отдавать распоряжения с любого места.

Дрэган в знак согласия кивнул головой.

— Это абсолютно правильно, — сказал он. — Именно об этом я и подумал. Но я хочу тебя спросить, Киру: можешь ли ты верить словам таких, как они! Я, например, скажу прямо — не могу! Тогда имеем ли мы право поступить опрометчиво и выйти отсюда, чтобы потом они заявили народу: «Чего же вам еще надо? Люди, которых вы поставили, смылись. Разве это не свидетельствует о признании с их стороны того, что быть у власти им не по плечу?»

Вошел Тебейкэ и сообщил, что пикет не покинул своего места, хотя за ними следят моряки.

— Это своего рода выжидание. Военные не позволяют им иметь дело с нами, но они и не разоружают их… Кажется, на площади идут споры между военными и хулиганами, которые хотят, чтобы им дали право взорвать здание примэрии.

— Значит… значит, мы в любой момент можем взлететь на воздух, — снова запричитал Трифу, но никто не обратил на него внимания.

— Они не разоружают наружный пикет, так как думают, что нас очень много здесь, — добавил Тебейкэ.

Спокойный, уверенный Дрэган прошел к столу и взял с него пачку бумаг с отпечатанным первым постановлением примэрии.

— Постановление должно дойти до назначения, — сказал он, — во-первых, через торговцев, во-вторых, обязательно через кого-нибудь из нас…