Власть - [66]

Дрэгану, по-видимому, надоела эта трескотня инженера. Он провел рукой по лицу и спросил почти спокойно:

— Тогда почему вы так безжалостно эксплуатируете рабочих, господин инженер?

— Кто? Я? — Сегэрческу готов был отрицать или признавать все, лишь бы угодить Дрэгану. — Я? Нет… То есть, может быть… может быть…

— Вы самый жестокий директор из всех, что были на верфи. — Дрэган говорил с упреком, будто выговаривая испорченному ребенку.

— Неужели самый жестокий? — с невинным видом пытался возразить инженер.

Это снова взбесило Дрэгана, и он вскочил со стула:

— Ни один не оставил без куска хлеба стольких рабочих, как вы!

— Может быть, — пробормотал Сегэрческу. — Но поймите же, господин Дрэган, я всего лишь слуга.

— Ну, это вы оставьте… Ведь у вас тоже есть ценные бумаги… Со мной эта глупая шутка о жалованье и домике не пройдет!

— Есть, черт меня побери! Пожадничал, — начал каяться инженер, будто сейчас это имело решающее значение. И вдруг его осенила идея: — Господин Дрэган, давайте сделаем так: если вы меня вызволите отсюда, я отдам вам все свои акции. А там ваше дело: хотите — берите их себе, не хотите — отдайте вашей партии. Знаете, у меня есть акции не только верфи, но и банка, несколько акций горнорудного кредита… Честное слово, господин Дрэган… — Инженер уцепился за Дрэгана, и тому пришлось почти тащить его за собой по приемной. — Господин Дрэган, возьмите их!.. Это очень солидная сумма!..

— Будьте серьезным человеком! Неужели вы думаете, что я могу предать свой класс?

— А я как могу предать, господин Дрэган, я как могу? — с отчаянием в голосе спросил инженер. — К черту всех! В таком положении… — Сегэрческу набросился на Дрэгана, уцепился за его одежду: — Господин Дрэган, поймите наконец, мы должны жить!.. Что вы, так уж готовы умереть здесь?!

— Господин инженер, как бы вам это объяснить?.. — Дрэган на мгновение задумался. — Не знаю, поймете ли вы меня, но единственное, что меня интересует, — это чтобы город остался в наших руках, чтобы мы не потеряли то, что нами завоевано… Да, да… Даже обещания удовлетворить требования, которых я добился сегодня от вас… Если в связи с этим вы хотите сделать мне какое-нибудь предложение, я вас слушаю. Собственно, только поэтому я согласился говорить с вами.

— Хм… какое предложение? Что я могу сделать? Чем могу быть полезен?

— Вот видите, вы сами понимаете, что у вас нет больше повода задерживать меня разговорами. Скажу откровенно: я хотел отпустить вас отсюда, если вы пообещаете, что расклеите по всему городу наше постановление. Но я не сделаю этого, так как знаю, что обещание вы дадите с легкостью. А я убедился, что не следует верить представителям вашего класса, даже если они клянутся перед лицом смерти!

— Чем я могу быть полезен, чем могу служить? — в отчаянии повторял инженер, не в силах удержаться. — Господин Дрэган, а ваша жизнь вас тоже не интересует?

Дрэган некоторое время молчал, подбирая слова. Сам не зная почему, он не хотел раскрываться перед Сегэрческу до конца, но тем не менее ответил откровенно:

— Интересует. Но намного меньше… Как бы вам сказать… Вижу, мы не очень-то понимаем друг друга. Если понадобится отдать жизнь для того, чтобы эта власть сохранилась, я отдам ее без колебаний…

Сегэрческу поперхнулся, побледнел. Вскинув драматическим жестом руки, он начал причитать, призывая в свидетели бога:

— Как мне не повезло! Господи, как не повезло! Надо же было попасться именно такому человеку! — Потом снова бросился к Дрэгану: — Да поймите же, что через десять минут нас разнесет на части! Уже не важно, какую политику мы проводим, не будьте идиотом!

Твердой рукой Дрэган отстранил его.

— Нет, важно, господин инженер, вы даже не представляете себе, как это для меня важно!

Бледный, с вылезшими из орбит серыми глазами, инженер хотел сказать еще что-то, но в этот момент открылась дверь из кабинета примаря.

— Постановление и списки цен готовы, — сообщил Тебейкэ.

— Да? — Дрэган уже не обращал никакого внимания на инженера. — Тогда позови остальных и обсудим, что делать дальше. Киру пусть останется с теми, что в холле. Ты выскажешь свое мнение, затем пойдешь сменить его.

— Господин Дрэган, вы мне ничего больше не скажете? Господин Дрэган!

Дрэган, вспомнив о присутствии Сегэрческу, повернулся к нему.

— Господин инженер, думаю, мы достаточно побеседовали, прошу вас, оставьте нас, мы заняты делом.

У него было столь решительное выражение лица, что инженер счел нужным послушаться его. С униженным видом он медленно подошел к двери, остановился и, театрально воздев руки, снова начал призывать небо в свидетели:

— Господи, это непостижимо, непостижимо!.. Что за люди! С минуты на минуту они должны умереть, а у них еще есть дела… — Инженер был удивлен, подавлен. Он чувствовал, что его бросает то в жар, то в холод. Посмотрев на Дрэгана, он умоляюще проговорил: — Скажите мне, почему вы даже не накричали на меня?

На этот раз Дрэган разъярился:

— Господин инженер, я ведь сказал вам: мы заняты делом!

В дверях Сегэрческу столкнулся с Трифу, который как раз входил в приемную. Журналист испуганно вздрогнул. Лицо инженера прояснилось, как будто он нашел выход из положения: