Владимир Высоцкий как гений песенного ширпотреба, сгоревший в творчестве ради излишеств - [29]

К сожалению, с именем Высоцкого связано множество слухов и домыслов. Я бы даже назвал многое из того, что преподносится сегодня в прессе, сплетнями. Не нужно делать из КГБ эдакого монстра, пасущего всех и вся в Советском Союзе. В Комитете Володю знали и любили. Он, кстати, не раз выступал перед нашими работниками в Москве. Думаю, и в других городах тоже. С ним дружили и конкретные люди в руководстве КГБ. И хорошо относились в самом высшем руководстве. Могу с уверенностью сказать, что никаких дел, секретных папок по Высоцкому в КГБ не хранится. Если что и было, передано в музей его имени.»

«Когда я показал ответ Филиппа Бобкова Крыжановскому, тот отреагировал бурно:

— Бобков вам врет, потому что вынужден врать. В КГБ-ФСБ любой документ имеет гриф секретности, и даже простое заявление типа „Да, в архиве ФСБ есть такой-то конкретный документ или такое-то архивное конкретное личное дело агента“ — это уже уголовно наказуемое преступление. Зачем ему говорить правду человеку, не имеющему отношения к спецслужбам?

Неужели, подумал я, Бобкову и Чижкову есть резон говорить неправду? Не верится, что Высоцкий был агентом, а, значит, как по-простому говорят в народе, стукачом. Потому что это противоречит всему его творчеству, жизни. Ведь в первую очередь он был поэтом, творцом, настоящим гражданином своего Отечества. Пусть в Отечестве нашем его и признавал только народ. Но такое признание гораздо выше так называемого официального. А как же все-таки объяснить свободу, даже вольность, с которыми этот человек жил практически в закрытом обществе? Объяснить это можно только ЛЮБОВЬЮ к нему людей. В том числе и тех, кто был у власти. Да еще тем, что его жена Марина Влади была членом ЦК Французской компартии, что имело немалый вес в политических кругах СССР. И что обеспечивало Высоцкому, как минимум, относительно свободную жизнь внутри страны и, как максимум, свободу передвижения по миру.»

Высоцкий не выступал в кремлёвском Дворце съездов, не получал званий «заслуженного» и «народного» артиста, потому что для него было утверждено фрондёрское амплуа. А с этого амплуа он имел больше славы и денег, чем имели «народные» и «заслуженные». А делать денюжку сразу обоими способами — фрондёрским и официозным — было, разумеется, невозможно ввиду их концептуальной несовместимости.

Если бы, к примеру, стали выпускать больше пластинок с песнями Высоцкого, его бы засветили как приручённого и он бы вывалился из своего фрондёрского амплуа, а ещё приелся бы, начал бы восприниматься более критично и в конце концов даже вызывать у многих раздражение (у некоторых он вызывал и без того).

В кино его снимали немного опять же из-за амплуа слегка гонимого, а также потому, что надо было и других агентов поддерживать. Михаила Козакова, к примеру. Далее, недозанятость в кино позволяла уделять больше времени весьма доходным концертам и написанию новых песен.

И агент, даже очень успешный по креативной части, должен ведь знать своё скромное рабочее место, а не воображать себя пупом земли. Пупом земли (коллективным) в советском раскладе был КГБ, а не какой-то Высоцкий.

Задачей Высоцкого во фрондёрском амплуа было оттеснять всяких Александров Галичей и Юлиев Кимов. Что, они ему едва в подмётки годились? Разумеется, да. Потому что он не давал им развернуться. Творческим людям для их доформировывания и для повышения их продуктивности позарез ведь нужны 1) положительная обратная связь от зрителей-слушателей, 2) кое-какая подкормка. А Высоцкий оттягивал разное такое на блистательного и выверенного себя.

И обратим внимание на самое важное в данном контексте обстоятельство: Высоцкий нигде не переходил за свои пресловутые (и уже порядком доставшие) «красные флажки». Только тёрся возле них и создавал впечатление, что местами немножко всё-таки переходит.

Высоцкий — в некотором смысле креатура КГБ, а не просто соприкасавшийся иногда с «комитетом» индивид: КГБ задавал смысловой коридор, в котором Высоцкому творилось, и обеспечивал Высоцкому «зелёный свет» сообразно амплуа.

Ко времени налаживания тёплых отношений с Комитетом глубокого бурения (приблизительно 1968 год) Высоцкий не был ещё ни алкоголиком, ни супер-знаменитостью, а был только слегка выпивавшим перспективным молодым актёром, испытывавшим нужду в некоторой поддержке. И его не на шпионаж определили ведь, а всего лишь на то, чтобы «правильно» пел в обмен на «неприкасаемость».

Между прочим, не исключено, что Высоцкий соблазнился на более близкое знакомство с КГБ, понаблюдав успехи своего ровесника Дина Рида: дураком Высоцкий не был, а если всё же и не допёр своими силами по причине занятости, то, может, кто-нибудь из приятелей обратил его внимание на то, что Дин Рид наверняка не сам по себе крутится.

Почему агента Виктора… эээ… Владимира Высоцкого «не уберегли»? А вы сами попробуйте «уберечь» алкоголика, тем более алкоголика творческого. В лечении ему не отказывали, но он «сгорел на работе». Использованию образа Высоцкого для затенения его антисоветских конкурентов это только способствовало, так что КГБ лишь подошёл к Высоцкому утилитарно. А если бы бросил на спасение светоча «все силы», то дискредитировал бы агента и перечеркнул бы проделанную им немалую работу.