Владимир Крючков. Время рассудит - [17]

В этой связи вспоминается одна очень важная мысль, высказанная А. И. Герценом: «Я… убеждён, что в действительно близких отношениях тождество религии необходимо — тождество в главных теоретических убеждениях»[33].

…Подошёл к концу наш рассказ о волгоградском периоде биографии Крючкова. Сам Владимир Александрович, завершая воспоминания об этом времени, пишет, что в 1951 году в его жизни случился резкий поворот. Что же такое, из ряда вон выходящее, произошло тогда?

Об этом — в следующей главе.

Глава вторая ВЕНГЕРСКИЙ МЯТЕЖ

Страна залечила нанесённые войной раны, время притупило боль невосполнимых человеческих утрат. Жизнь Сталинграда вошла в мирное русло.

В августе 1950 года супруги Екатерина и Владимир Крючковы отметили радостное событие — у них родился сын Сергей. О прокурорской работе главы семейства можно было сказать следующее: человек нашёл своё место в жизни. Как пишет в воспоминаниях Крючков, о другом он и не помышлял. Работа нравилась, в ней всё меньше оставалось профессиональных секретов, молодой районный прокурор был на хорошем счету у руководства городской прокуратуры. Подкупали его добросовестность, знание дела и умение разбираться в сложных ситуациях, начитанность и эрудированность[34]. Поэтому, когда обком партии попросил найти достойного кандидата для поступления в Высшую дипломатическую школу МИД СССР, в выборе не сомневались: Крючков. Жалко, конечно, было отпускать перспективного сотрудника, но ведь такой случай во второй раз человеку вряд ли когда представится.

Рекомендация обкома партии не давала никаких гарантий поступления в ВДШ, как это представляется в ряде опубликованных биографических сведениях о В. А. Крючкове, а свидетельствовала лишь о том, что на учёбу направляется человек достойный. Например, второй кандидат из Сталинграда, поступавший вместе с Крючковым по такой же рекомендации, вступительных экзаменов не выдержал и вынужден был вернуться на прежнее место работы.

Как вспоминает Владимир Александрович, возглавлял приемную комиссию известный советский дипломат, заместитель министра иностранных дел СССР А. В. Богомолов. Он же и проводил собеседование, которому придавалось огромное значение при определении пригодности кандидата к дипломатической работе, поэтому было много самых разнообразных и неожиданных вопросов. И главный из них: почему решили стать дипломатом? Разумеется, одними дежурными фразами в присутствии маститых дипломатов отделаться было трудно. Крючков рассказал о том, что в простых рабочих семьях Сталинграда всегда был большой интерес к внешней политике. Вспомнил, как в тридцатые годы в семьях и во дворах домов, в которых проживали в основном рабочие заводов «Баррикады» и Сталинградского тракторного, горячо обсуждали события итало-абиссинской войны[35], развязанной фашистским диктатором Муссолини, который поставил своей целью создание так называемой Новой Римской империи. Как свою личную трагедию переживали тогда люди поражение Эфиопии.

Ещё с довоенной поры в доме Крючковых висела огромная карта мира[36], и за младшим сыном, читавшим много газет и слушавшим по самодельному приёмнику все новостные передачи, закрепилась негласная обязанность домашнего политинформатора по международным вопросам. Так что он со школьных лет хорошо разбирался в политической географии, без труда находил на карте любую страну и мог рассказать о её государственном устройстве и политике. А позднее, работая в прокуратуре, Владимир Александрович по поручению райкома партии часто выступал в трудовых коллективах с докладами по внешнеполитическим проблемам.

В общем, приёмная комиссия ВДШ ответами Крючкова осталась довольна, успешно сдал он и вступительные экзамены. Однако после их завершения всех абитуриентов отправили по домам — ждать окончательного решения. Пребывать в мучительном неведении пришлось до самого конца августа. Нетрудно представить, с какой радостью в доме было воспринято долгожданное известие из Москвы о зачислении В. А. Крючкова слушателем дипломатической школы!

Впервые в жизни Крючкова наступило время, когда он мог всецело посвятить себя учёбе. Правда, не давали покоя мысли о семье: жена с маленьким сыном остались в Сталинграде, и им там приходилось не слишком сладко — ушёл из жизни Александр Ефимович, давала о себе знать скудость семейного бюджета.

Письма близких людей не лгут. В семейном архиве сохранились пожелтевшие странички посланий, написанные Екатериной Петровной порой на каких-то случайных обрывках бумаги (кое-где и в школах ещё писали на полях газет) и адресованные мужу в период его учёбы в дипшколе. На конвертах — неизменный адрес: Москва, Стремянный переулок, дом 29, комната 26. Перед нами — не только трогательная история любви к мужу и первенцу — сыну Сергею, но и история нелёгкой жизни того времени. С позволения близких родственников заглянем в них.

В письме от 14 февраля 1952 года — о болезни сына: «Он стал бледненький. Обострение дизентерии. Покормила картошкой на комбижире, не было нигде сливочного масла. Теперь всё время просит кушать, кидается на всё, мой галчонок, ротик так и открывает. Володя, нужно ему сухарей, хороших, но не сдобных, простых, и рису. Может быть, по 1 кг. Тогда купи и передай мне через Ольгу Владимировну (а мне денег вышлешь меньше). Если сможет О. В. взять хоть 1 кг яблок. У нас нет, а Серёже велят давать ежедневно, а в городе 30 р., да и то неважные».