Владеющие - [15]

Лугарина вновь вернулась к серванту, приоткрыла крышку зеленой шкатулки, вновь озарившей угол комнаты изумрудными всполохами, достала оттуда сложенный бумажный листок. Она убрала шкатулку в сервант, снова плотно прикрыв его, бережно расправила документ и подошла к Евгению. Старуха подала листок левой рукой, наклонилась и положила ему на плечо ладонь правой руки, когда Евгений чуть развернулся к окну, чтобы лучше рассмотреть бумагу.

У Евгения бешено заколотилось сердце. Он старался скрыть участившееся дыхание, вдыхая волнующий аромат экзотических духов. Его плечо придавила упругая, словно девичья, грудь. Уж в чем-чем, а в этом он очень хорошо разбирался, и не только по фотосессиям для метящих в манекенщицы простушек, которым для портфолио нужна скромная обнаженка типа «топлесс». Евгений не вел монашеский образ жизни и обладал притягательной мужской силой. И девчонки, и зрелые замужние дамы сами вешались на шею белокурому двухметровому красавцу, стоило только ему улыбнуться и пристальнее посмотреть по-детски беззащитными голубыми глазами.

Лугарина слегка отодвинулась, но руку не убрала, а наоборот, нежно повела ладонью по вихрастым волосам, по щеке, коснулась кончиками пальцев шеи.

— Жили у бабуси, два веселых гуся, ой-га-га, ой-га-га, два веселых гуся, — послышалась тихая песня. Как приятно лежать в теплой постели бабушкиной постели, свернувшись клубочком, закрыть глаза, слушать бабушкин голос. — Спи, спи малыш. Нет, мама и сегодня не придет. Она уехала далеко-далеко. Да, надолго. Ну, хорошо, давай вместе споем. Баю-бай, баю-бай, поскорее засыпай. Придет к Вовочке волчок и ухватит за бочок. И ухватит за бочок, и утащит во лесок. Нет, нет, я не плачу, внучек. Просто бабушке ресничка в глаз попала. Спи, нам рано вставать. Завтра мы с тобой поедем на поезде. Ту-ту. Ту-ту. Ту-ту. Из города Горький, который действительно горький, в Уфу. В Уфу. В Уфу. Да, правильно, малыш. Ежики так пыхтят…

…Выцветший листок трепетал в руке Евгения. Он несколько раз глубоко вздохнул и открыл глаза. Приятная истома разлилась по мышцам, как в детстве, когда во сне летишь высоко над землей, над рекой, над облаками, и вот уже звезды рядом. И нисколько не страшно, а тело полнится теплой живительной силой.

Что это было? Что за наваждение? Он ожесточенно потер пальцами виски, посмотрел на стоявшую рядом Лугарину.

— Вы просто устали, Воло… волнуетесь по пустякам. Идите к себе и отдохните несколько часов, — тихо сказала Анастасия Александровна. Евгению показалось, что в уголках ее глаз сверкнули слезинки, — Сегодня воскресенье. Поспите. Дела могут подождать. Все будет хорошо, Женя. До завтра…

Глава 6 Жена президента

Среди сотрудников ближнего круга кремлевской администрации царил настоящий переполох. Вот уже больше двух недель Шеф практически перестал заниматься государственными делами. Нет, внешне все выглядело по-прежнему. Заседания правительства, правда, весьма короткие и сумбурные, работа с документами, но не чувствовалось во всем этой напористой заинтересованности, злой дотошности, неиссякаемой энергии. Президент по-прежнему до глухой ночи работал в своем кабинете, однако подолгу никого не вызывал. Если не считать «суслика», который уже несколько раз «напрямую» был у шефа, а, значит, мог вскоре превратиться в беспощадного «медведя» на должности руководителя Аппарата.

Владимир Владимирович стоял в центре кабинета и ритмично раскачивался с носков на пятки и обратно. Надо что-то делать. Может, все-таки поговорить с «Бобром». Нет, бесполезно. Он вспомнил, как месяц назад заехал в Горки поздравить своего «крестного» с Днем рождения. Сам именинник пил красное вино из рюмки, а не как прежде, водку из бокала, но «крестнику» подливал водочки, и никак нельзя было отказаться, обидеть. Потом они уединились в кабинете, где Путин с изумлением увидел на письменном столе не только самоучитель английского языка, но и последнюю книжонку скандального современного писателя Сорокина.

«Бобер» внимательно проследил взгляд гостя и криво улыбнулся.

— Да, это внук затащил, — пояснил лаконично.

И вот тут, воспользовавшись ситуацией, Путин, словно невзначай, поинтересовался, мол, а какое впечатление было у вас от документального фильма, который в ООН показывают. Вот уж действительно, пока не увидишь, не поверишь…

«Бобер», сжав губы, озадаченно молчал. Смутная догадка Владимира Владимировича подтвердилась, отчего в душе произошло зловредное ликование.

— Не удостоился. Не доверили, — торкнула в мозгу сладкая мысль, — Да и не мудрено. С глухого перепою мог ведь и брякнуть что-нибудь, типа, мы этих марсианских «жуков» шапками, то есть ракетами закидаем. Да какое там Правительство Земли, если через год после путча наши военные ему ядерный чемоданчик на муляж подменили. А то он, по пьяни, все пытался его открыть, убедиться, что не свиздили красную кнопку. Стыдоба. Об этом в Генштабе каждый прапорщик знал, но каким-то чудом до журналистов не дошло…

Владимир Владимирович пригладил ладонью лысеющую макушку, прошел к столу, ткнул кнопку на телефоне внутренней связи.

— Привет, Владислав. А что он говорил насчет «Меченого»?