Вкус жизни - [24]

Клавдия сняла плащ, скрывавший ее аппетитные формы, и пошла на кухню, оставив Хоупа одного в прихожей. Он был удивлен – она вела себя с ним так, словно не она час назад зазывала его.

Она открыла холодильник, сама не зная зачем, а в голове копошилась мысль: «Что делать, как дальше себя вести?» Но эту проблему Хоуп разрешил сам: он зашел на кухню и прижался к ее спине. Так это и началось…

…А сейчас Хоуп подумывал, что пора собираться в отель. Он встал с табуретки, поднял разбросанные рядом с кроватью вещи и стал одеваться. Клавдия сидела на краю кровати, уставившись ничего не видящим взглядом за окно, ей уже не надо было никаких долларов, она не могла дождаться, когда уйдет этот похотливый кобель. Но Хоуп собирался медленно, обстоятельно. Когда он был полностью готов, из внутреннего кармана пиджака достал толстое кожаное портмоне, отсчитал тридцать долларов и положил их на кровать рядом с ней, поблагодарив по-английски:

– Thank you, my girl.

«Как в магазине», – промелькнуло в голове у Клавдии. Она поднялась и пошла проводить его до дверей.

У порога Хоуп скользнул взглядом по фигуре Клавдии, и у него мелькнула мысль: может, остаться еще? Но она, словно почувствовав его намерение, быстро открыла двери и вытолкала его, повторяя: «Гуд бай, гуд бай, гуд бай».

В отель Хоуп возвращался на такси. Он был очень доволен тем, как провел вечер и, совершенно раздобрившись от приятных воспоминаний, сунул таксисту пятьдесят долларов. Тот обалдел от привалившей удачи, жал на газ и крутил баранку, демонстрируя залихватскую езду.

Клавдия стояла под душем, стирая с себя запах чужого тела жесткой, как проволока, мочалкой. Стоило ей вспомнить, как он слюнявил, целуя ее в губы, тошнота сразу подступала к горлу. Она себя мылила, мылила, пытаясь смыть с тела то, что попало в душу.

А через час она ехала в трамвае к подруге, чтобы забрать свою дочку, с содроганием вспоминала сегодняшний день и успокаивала себя тем, что это было в первый и последний раз…

Паром

Ее муж ходил в море уже лет двадцать пять. Она подцепила его на одной вечеринке, отбив у коллеги, фотомодели по прозвищу тощая Ленка. Тогда он еще был женат и изредка накатывал в их город – попить водочки, потратить деньги на хорошеньких девчонок вдали от родных стен. Так он и барражировал между белорусской столицей и своим кораблем.

Вскоре брак его распался, но все его попытки узаконить свои отношения с ней натыкались на бетонную стену. Однажды она уже была замужем, и повторять опыт семейных отношений у нее не было никакого желания. Но он был настолько упертый мужик, что в конце концов взял измором эту неприступную крепость.

Ее первый муж практически не уделял внимания своему сыну, а Сергей был совсем другой человек: он то привезет малому (так называла его мать) какую-нибудь шмотку из-за границы, то подкинет несколько долларов для баловства, в общем, вел себя так, как подобает нормальному моряку. Конечно, такое отношение к ребенку ее подкупило, и вскоре они переехали жить к нему в город.

Он уходил в море, а она на несколько месяцев оставалась одна. Отвозила ребенка в частную школу и возвращалась домой, там что-нибудь шила и смотрела по телевизору все без разбору, а иногда звонила его брату Виктору и болтала часами с его женой.

Это начинало ее утомлять, она привыкла к более живой жизни там, у себя дома, а здесь все было чужим: и этот дом, и эти деревья, и люди, говорящие на другом языке, – абсолютно все.

В те недавние времена она работала в модельном агентстве, ее фотографии появлялись на первых страницах модных журналов, ее без конца беспокоили поклонники, приглашали на тусовки, в рестораны, вокруг нее все бурлило. А сейчас, в свои двадцать семь, она напоминала себе пенсионерку, и все стало ее раздражать. Она была уверена, что достойна большего.

Когда Сергей увидел ее впервые, он забыл свою подружку Ленку в одно мгновение.

Как он пытался ей понравиться, круги наматывал вокруг ее работы, чтобы «случайно» встретить, водил в рестораны, и только когда кончались деньги, исчезал на пару месяцев, а потом возвращался и все начинал сначала. Снова отбивал ее от подступавших со всех сторон кавалеров, пытаясь закружить ее в любовном танце.

Ему нравилось, что в его доме появились она и десятилетний малыш, сразу стало как-то теплей и уютней, и он уже знал, что кому-то нужен. Все самые свирепые шторма и ураганы нипочем, когда знаешь, что дома тебя ждут.

Когда он приходил с моря, ее настроение сразу менялось: рядом был он, такой сильный и добрый, с кучей подарков ей и ее сыну. Два месяца на берегу они жили настоящей полной семьей. Отпуск подходил к концу, к концу подходили и деньги, и он снова скрывался за горизонтом, а она снова начинала хандрить.

Однажды кто-то из его друзей сказал ему, что видел его жену на берегу в городе с каким-то мужчиной, они сидели в кафе и что-то пили. Он на это никак не отреагировал, но после этого рейса ничего ей не привез. Она этого даже не заметила, так была ему рада. А у него что-то засело внутри. Потом еще кто-то видел ее с этим неизвестным мужчиной.

Положительный тест на беременность и обрадовал ее, и обеспокоил – все-таки ему не тридцать. «Нет, никаких абортов, буду рожать», – решила она для себя.