Вкус твоих губ - [3]

Как последний идиот, Рон ждал, пока они поженятся, чтобы заняться с ней любовью. Но, очевидно, рыцарское поведение не вызывало восторга у Клэр, и довольно скоро до Рона докатились слухи, а потом он увидел и фотографии в газетах. Она и Рик О'Нил — эта тема пользовалась успехом и освещалась во всех деталях.

Такой поворот событий совершенно выбил Рона из колеи. Но, к счастью, ненадолго.

И все же больше всего его раздражало то, что даже по прошествии шести лет Клэр никак не выходила у него из головы. Он до сих пор не знал, как повел бы себя при встрече с ней — то ли бросился бы навстречу, то ли перешел бы на другую сторону улицы. Мысль о том, что Клэр Уинслоу до сих пор имеет над ним какую-то власть, всерьез беспокоила Рона. И тем не менее дело обстояло именно так. Эта женщина, как говорится, влезла ему под кожу.

— Знаешь, я решил обойтись без десерта, — со вздохом сообщил Питер. — А ты? Решил что-нибудь? Я имею в виду программу Ребекки.

Натянуто улыбаясь, Рон встал из-за стола.

— Я тоже решил. Обойдусь. По-моему, дискуссия закончена.

Он кивнул репортеру и, не задерживаясь возле столиков, направился на кухню, чтобы немного расслабиться и привести мысли в порядок.

Рон не принадлежал к числу людей, склонных жалеть себя, но раз в год допускал исключение.

Остальные пятьдесят одну неделю он целиком сосредотачивался на работе и, в общем, был доволен жизнью. Но несмотря на парад женщин, сопровождавший его статус псевдознаменитости, ему до сих пор не повстречалась такая, которая действовала бы на него так, как Клэр. Одна половина Рона Фримена молилась, чтобы найти кого-то, кто помог бы наконец забыть ее. Другая половина упрямо цеплялась за память о ней, не желая избавляться от засевшей в сердце занозы. К сожалению, вслед за воспоминанием приходила уже знакомая злость. Злость на Клэр за то, как она поступила с ним.

Привычные запахи и звуки, наполнявшие кухню, успокоили Рона и даже подняли настроение: позвякивание кастрюлек и сковород, шипение масла, едкий запах чеснока и лука. Он подошел к шеф-повару.

— Узнаю взгляд, — заметил Виктор. — Это взгляд всегда появляется у тебя за неделю до очередной годовщины открытия «Касабланки».

Губы Рона сами собой сложились в усмешку.

— Думаю, я это заслужил.

— Заслужил что? Право похныкать?

Виктор поднял голову, на секунду оторвавшись от соуса, приготовлением которого всегда занимался лично. За его спиной кипела обычная работа, но время ланча уже подходило к концу и напряжение спадало — заказов становилось меньше.

— Шесть лет назад женщина, которую я любил, отвергла предложение выйти за меня замуж и сообщила, что уезжает в Голливуд. — Рон говорил негромко, чтобы его слышал только Виктор. — Еще через год она связалась с каким-то проходимцем, которого сочла своим героем. Вот почему я полагаю, что вправе раз в год предаться меланхолии.

До того, как Клэр ушла, Рон абсолютно точно знал, как сложится его дальнейшая жизнь. Он собирался поселиться в уютном доме в пригороде Лондона вместе с женой, обзавестись детишками и по воскресеньям соревноваться с Клэр в приготовлении разных вариантов омлета. По уик-эндам они будут ходить в кино, а потом сидеть на террасе или в гостиной, обсуждая увиденный фильм и присматривая за играющими в саду детьми. И, конечно, обедать в «Касабланке» в обществе режиссеров, сценаристов, актеров — всех тех, кто составляет элиту британского кинематографа. А что касается Голливуда, то Рон не раз напоминал Клэр, что ведь и Хичкок приехал туда из Англии.

Ему и в голову не приходило, что у нее может быть какой-то иной взгляд на мир.

Конечно, до серьезного разговора о браке дело не доходило, хотя упорство, с которым Рон отказывался от физической близости до свадьбы, означало, что пару раз эта тема все же поднималась. Боже, как же часто ему хотелось уступить желанию и овладеть Клэр! Но… Рон считал ее особенной. Не похожей на других женщин. Единственной. Он хотел — пусть кому-то это покажется глупостью или предрассудком — сначала надеть ей на палец кольцо, а уж потом разделить с ней постель.

Сказать, что Рон был потрясен, когда Клэр бросила его, — значит не сказать ничего. Он стал сомневаться в себе и даже утратил самоконтроль, которым всегда гордился. Потеря уверенности отразилась на бизнесе и привела к нескольким ошибочным решениям, которые существенно сказались на доходах. После этого Рон твердо сказал себе, что больше такой слабости не допустит.

Виктор по-прежнему смотрел на него с грустным выражением на обычно веселом лице.

— Что? — с мягким раздражением спросил Рон.

— Надо двигаться дальше.

Рон сложил руки на груди и прислонился к стене, подыскивая ответ, но ничего стоящего в голову не приходило. Разумеется, Виктор прав, но советы давать легче, чем воплощать их на практике.

Бог свидетель, он отпустил в адрес Клэр достаточно проклятий, особенно в те редкие моменты, когда верх брали горечь, обида и чувство унижения. В такие минуты Рон осыпал ее ругательствами, кричал и бушевал, пока не выпускал весь пар. И что же? Клэр все равно не отпускала его, не уходила из памяти, оставалась частью него.

И как, черт возьми, в такой ситуации двигаться дальше?!