Вкус любви - [29]

— И какие они были?

— На самом деле у меня их не было. Но я подумала, что неприлично говорить тебе об этом сразу.

— Ты меня насмешила!

— Скажи, а можно смешить и одновременно возбуждаться?

— Это даже взаимодополняющее.

— Я клоун без трусиков.

— Ты такая аппетитная…

— Никогда не слышала более приятного комплимента.

В этой истории есть моменты, о которых я обожаю вспоминать. В памяти возникают картинки, вызывающие широкую улыбку, независимо от того, где я нахожусь и в каком настроении пребываю. Утро, которое мы провели в нашем маленьком отеле на площади Клиши, является частью того восхитительного гербария, и все листочки его одинаково ценны для меня. Время, похоже, бессильно над ними.

Я крепко спала тяжелым сном после бутылки водки, опустошенной накануне с Бабеттой. Комната с красными обоями и фонтаном из искусственного мрамора, посреди которой храплю я, как последняя пьянчуга, и из всей одежды на мне лишь провокационные трусики от Agent Provocateur. Представьте себе всю эту картину, когда в десять часов утра меня разбудил мой мобильный.

— Еще десять минут, и я буду с тобой, — сообщил Месье.

Я, словно пружина, подскочила на постели. Десять минут на то, чтобы вернуть себе девичий цвет лица и свежее дыхание. Мой желудок судорожно сжался, сердце выпрыгивало из груди. Я со всех ног бросилась в душ, засунув в рот зубную щетку, выпучив глаза от напряжения. Ударом ноги я закатила пустую бутылку под кровать. Я чувствовала себя совершенно жалкой, моя прическа не имела ничего общего с тем, что я фантазировала себе накануне вечером, мои веки отекли, но после двух встреч с Месье я уже знала: он этого не заметит. Месье увидит меня целиком.

Я вышла на лестничную площадку в одних трусах и с наполовину выкуренной сигаретой в руке. Уселась, свесив ноги между перил, болтая ими в пустоте и наблюдая за первым этажом. Это ощущение головокружения, сжимающее мои внутренности, вовсе не было связано с высотой. Рядом со мной настойчиво завибрировал телефон.

— Алло?

— Чем ты занята, моя куколка? — улыбнулся на другом конце провода Месье, и только я собралась замурлыкать в ответ, как заметила, что слышу его голос и в трубке, и с первого этажа.

— Да ничем особенным…

С бьющимся сердцем я осторожно поднялась, не решаясь отвести взгляд от лестничных пролетов подо мной. Пятясь мелкими шажками по коридору, я добралась до двери своей комнаты.

— Я в кровати. А ты?

— Совсем рядом, милая. До скорой встречи.

Месье просто разведал обстановку. Я зарылась под одеяло, испытывая спазмы возбуждения, знакомые тем, кто любит играть в прятки.

Я уже рассказывала о его шагах на лестнице? Дело скорее в отсутствии всякого звука, и кажется, что с первого на третий этаж он переносится каким-то волшебным образом, не производя ни малейшего шума, возвещающего о его приближении. Даже натренированным ухом я едва могла различить легкий хруст перил или похожее на шаги по снегу поскрипывание ковра под его подошвами. Воздух в комнате тут же менял структуру, запах, плотность: я с головы до ног покрывалась мурашками, и где-то в самой глубине, под моей маленькой грудью, становившейся вдруг невероятно твердой, мое сердце начинало биться так сильно, что его стук отдавался в ушах, мешая различить остальные звуки.

Находясь в эпицентре этого шума, я видела, как поворачивается ручка двери. Полоска света, появившаяся на полу, казалось, исходила от самого Месье. В связи с тем что я только проснулась и шторы были задернуты, он словно принес мне этот новый день, и я чувствовала: Месье прилагает все силы, чтобы он начался счастливо. В конце концов, в его власти было сделать сегодня именно то, что ему хочется.

Мужское воплощение чувственности возникло в дверном проеме, на секунду застыв неподвижной тенью на залитом солнцем пороге. Таким я увидела его этим утром — с посеребренными сединой черными волосами. Он, улыбаясь, оглядел мою комнату, его темные глаза сияли детским восторгом. На меня смотрел так, словно я была частью этого помещения, привнося в него изысканную свежесть, и, похоже, считал, что нет лучшего аксессуара, чем я, лежащая на кровати возле сказочного фонтана. Затем он устремился ко мне с такой скоростью, что я едва успела отложить окурок в пепельницу.

Я изо всех сил сжала Месье ногами, и он, лаская обжигающим дыханием мое ухо, прошептал: «Целая неделя без тебя, это так долго!». По его лихорадочным поцелуям я понимала, что еще имею власть над ним, но она уже начинает слабеть. Не отдавая себе отчета, я ждала подобных слов от обожаемого и одновременно ненавистного мною мужчины. Они звучали как колыбельная, а этого нельзя было допускать. Месье потерся об меня своим крупным носом и прошептал: «Ты такая красивая», затем нахмурился.

— Чем от тебя пахнет?

Я беззвучно рассмеялась, показывая все свои зубы, пьяная от радости и дыма.

— Это что, травка?

Месье улыбнулся, и комната словно озарилась светом. Продолжая гладить мои виски, он спросил:

— Ты курила?

— Докурила вчерашний косячок.

— Обожаю этот запах, — прошептал он, целуя мои зубы. — Так жаль, что не могу покурить с тобой, у меня сегодня операция. Когда-нибудь, если мне удастся выбраться, мы сделаем это вместе.