Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [95]
16 августа. Выписки. "Страдания заставляют нас действовать - и только в действиях мы чувствуем настоящую жизнь" (Кант). Толстовское: "Истина вне подробностей не стоит и ломаного гроша".
21 августа. С Василевич: она готова планировать переиздание "Подорожной" на 83-й, какая картинка получилась бы: "Силуэты" - 81, "Избранное" - 82 и тут же "Подорожная" – 83.
23 августа. Едем втроем в Дом творчества в Пицунду. Москва. Огромность Курского вокзала.
26 августа. Пицунда. Утренний разговор с соседом по балкону - Давид Кугультинов: о том, что видимся не в первый раз, о погоде, о переводах.
27 августа. Знакомство с Арк. Минчковским - мой портрет-шарж его молниеносной работы. Слава Кузнецов, Вадим Баранов.
29 августа. Появился Злотников. Веселые речи Минчковского. Надоедает правыми высказываниями Щербина. Вышел и прошелся в халате Доризо-Троекуров. Может, пообщаться с ним? А пока с Казбеком Султановым: о Шагале.
30 августа. Егор Исаев: "Привет, усатый!" - увидел меня вылезающего из моря, а я был без очков и не узнал. Заплыв с ним.
31 августа. Исаев: "Я весь в плюсах, как погост в крестах". Глядя на свои ноги: "Я уже орел - были ногти, стали когти". И еще: "Есть три поля - Куликовское, Бородинское и я Прохоровское… На Бородинском уже против французов шли народы (Кутультинову: "и калмыки"). А на Прохоровском нет таких народов, которые бы не воевали". Кто-то предложил сигарету. Все: "Мы не курим… мы ведем борьбу за…" Я: "за искуренение". Исаев: "Как ты хорошо сказал!" и на разные лады всем: "3a искуренение, надо бороться за искуренение"… Он много ораторствует и актерствует.
1 сентября. Генрих Митин: "Мы встречались? Давайте знакомиться". О жанре критики. О рецензии. Злотников: "Ты – в плане "Юности"… Читал: "Александр Бенуа размышляет". Сделал много выписок: "В искусстве Шагала заложены и какие-то ыные чары, какое-то волшебство…" И еще: "Шагал… художник с оголенными нервами, это инструмент, звучащий не только от прикосновения, но и от малейшего дуновения". "Шагал - художник подлинный, и то, что он со всей искренностью еще скажет, будет всегда значительно и интересно".
3 сентября. По теле - передача Грузинского телевидения о Булате Окуджаве. Смотрели и обменивались репликами Амлинский, Ан. Аграновский, Эд. Колмановский, Хулио Матео, Яков Аким, Радзинский, Вл. Огнев… С Огневым - о давнем Всесоюзном совещании молодых, сказал ему, что помню его выступление обо мне, а он интересовался: где, что, Витебск - Шагал. С Митиным о Витебске 20-х годов, об Азине. Злотникову прочел два о Шагале, он реагировал, думая о себе, в отличие от Огнева (все-таки критик), который думает и о других. С Кутультиновым - о переводах. Разговоры в разные часы и дни.
4 сентября. Арк. Минчковский: каждый день читает по одному этюду из "Подорожной" и делится со мной впечатлениями, сегодня сказал, что у меня "своя интонация".
5 сентября. С Натаном Злотниковым - о судьбе и ремесле, в отделе у него: Новиков, Ряшенцев, Коркия, Чухонцев, об отце, который из наших Колышек… Митины (дуэтом): прочли мои стихи в "Юности", особенно понравились о Фете - "прелестные стихи". И Натану: "Вот такое и должен печатать ваш журнал"…
6 сентября. С Амлинским: о вчерашнем ночном происшествии, когда еле вырвалась и убежала от какого-то грузина милая сотрудница "Юности". Об этом говорил на разные лады-пересуды весь Дом творчества. В библиотеке взял и читал его повести.
7 сентября. С Исаевым (он все вещает): о том, что нет Маяковского, а есть "без него кладбищенская поэзия", поставили его между Ахматовой и Мандельштамом; о том, что "стыдно" Евтушенко и Вознесенскому выходить в Грузии 100-тысячными - сколько можно было бы грузин издать…".
12 сентября. Концерт органной музыки в храме. И ласточка влетела. Строки, которые под эту музыку писались. Бах, Брамс, Хиндемит.
13 сентября. Часовая прогулка над морем с Исаевым: о Маяковском (конек Исаева), об интеллигенции, ее простодушии и нахрапистости, интеллигенты слова и интеллигенты действия.
15 сентября. "Как быстро уходит время" - Пушкин, "Путешествие в Арзрум". Слава Кузнецов: о "Подорожной" – о доверительности, авторском "я", интонации - "напиши обязательно толстую книгу".
16 сентября. Страшный и страшной силы рассказ Андрея Платонова "Алтэркэ", о еврейском мальчике и его издевателях (читал в библиотеке).
18 сентября. Федор Абрамов и его Людмила Крутикова: о начале 50-х, когда она и Леонид Резников были молодыми преподавателями в БГУ, о Гуторове, о том, как ее и Резникова выжили. Абрамов - мне: "А что, Люся тогда в самом деле была красивой? Можешь подтвердить? Поклянись на огне".
23 сентября. Москва. "Россия". "Юность": Дементьев, Пьянов, я - в плане будущего года.
24 сентября. Холодно. Дождливо. "Отсидка" в теплом метро… Альбом Шагала - и надо бы забрать: но 45 р. "Игра Стринберга" в театре Ермоловой.
25 сентября. С Леной – Музей изобразительных искусств им. Пушкина. Руссо – "Муза, вдохновляющая поэта". Пикассо: "Старый eврей с мальчиком" - это стихи… В Союзе писателей - молодцеватый Сурков в свои 80. Согбенный от горя Чаковский (дочь погибла). Вечером - чеховский "Иванов" с прекрасной Чуриковой в Ленкоме. Вчера долго листал альбом Шагала и переживал, что не могу забрать. А сегодня в "Антикваре" - "Керамика и скульптуры Шагала" – 3000 р. В Витебске я бы все отложил, а потом забрал, нет, "Керамику" не взял бы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знатокам и любителям, по-старинному говоря, ревнителям истории отечественных специальных служб предлагается совсем необычная книга. Здесь, под одной обложкой объединены труды трех российских авторов, относящиеся к начальному этапу развития отечественной мысли в области разведки и контрразведки.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.