Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [94]

- Это можно поправить, - ответил Шамякин. - Я готов дать ему рекомендацию. И думаю, за этим дело не станет. Да и многие известные писатели - не члены партии…

- Так-то так, - последовала следующая реплика. - Но кроме того, что Симанович - беспартийный, мы знаем, что он пишет на русском языке, он русский поэт и будет руководить белорусскими писателями…

По словам Шамякина, он, отвечая, сказал, что я владею обоими языками, работаю на телестудии и веду передачи по-белорусски, перевожу на русский стихи и прозу коллег. И все это - хорошо…

- Ну ладно, - пробасил кто-то. - Вы по этим пунктам могли бы нас убедить. Но… мало того, что Симанович беспартийный, мало того, что пишет на русском языке, товарищи, у него же в анкете в графе национальность - еврей…

"Тут уж, - рассказывал Иван Петрович, - я развел руками и сказал, что вот этого я изменить никак не могу…"

На этом обсуждение закончилось. Моя кандидатура была отвергнута…

21 июня. Весь день повторял Мандельштама: "Держу пари, но я еще не умер… Что я еще могу набедокурить"…

Маина Боборико: "зря я шла на это собрание, но ты сказал, чтоб пошла". "Да, сказал, я так хотел, специально сделал, чтоб вы все присутствовали, чтоб видели и помнили, как при вашем молчании и равнодушии творятся несправедливость и подлость". Сказал я, наверно, слишком зло, она, в отличие от других, этого не заслужила…

22 июня. Вчера с Леной - в институте на защите дипломных работ "Художественно-конструкторское решение литературного музея", дипломницы готовят 10 Пушкинских стендов. Во всю оборудуется (по команде Виноградова) комната на 5-м этаже.

23 июня. Уже второй год под балконом латают и кричат чайки.

26 июня. Л. и Эн выпустили спецгаэету. Особенно хорошо: "Чего там на жизнь обижался?.." - и я перед бутылкой. Был Рем.

28 июня. Начался Праздник поэзии на границе Толочинского и Оршанского районов. Встреча; Вертинский, Макаль, Гилевич, Лойко. Левки – на поляне, музей. Кринки. Школа. Музей Лынькова. Встреча в клубе, я: "После веселых каникул" и "Телушка" (была сплошная детвора).

29 июня. Из-за дождя все перенесли во Дворец местной промышленности. Читал "Тот незаконный рай" и "Вот говорят…" Очевидно, излишне нервно, что-то подчеркивал и о Шагале, и о себе, был "обнаженный нервом", как сказала Алла… Наумчик сразу повернулся и поздравил (?!). А Алесь Савицкий: "сразу видно, кто говнюк а кто настоящий поэт"… Гриша Куренев передал привет из "Юности" – стихи получили, будут на год вперед планировать.

30 июня. Съездил на книжную базу: Врубель и Булгаков. "Мастера и Маргариту" сразу подарил Лене: закончила все на "5".

4 июня. Разговор с Буравкиным о его московской книге "Кровное", о том. что это не он, а некий среднеарифметический автор-поэт в переводах Б. Спринчана и И. Бурсова - нивелировка.

6 июля. "Сашка" Кондратьева. Читал с интересом, хотя отдаленно - "Двое в степи" Казакевича.

7 июля. Слушал "Голос". Лучшими прозаиками обозреватель считает Аксенова, Битова, Искандера, Трифонова. У меня больше симпатий к Трифонову.

8 июля. Как лучше построить книгу избранных стихов? По хронологии? Или в самом начале – самое последнее? Или в том порядке, как выходили сборники? И нужно ли предисловие?

11 июля. В "Библиографии литературы о М. Ю. Лермонтове", изданной Академией наук, есть и я: "Недаром помнила Россия", в книге "Подорожная А П.". Приятно! А в Указателе имен я – "Л. Г.", а не "Д.Г."

15 июля. Сделал свой очередной шаг в ответ на все, что связано с нравственными и прочими препонами. В "В. р." - с Дорофеенко и Скопой - отказался от литобъединения. Кажется, оба отнеслись с пониманием. "Но сотрудничать с нами ты будешь?" - спросил Дорофеенко.

16 июля. Убираем квартиру. Выбрасываю в мусоропровод старье целыми баками - Господи, сколько же его собралось с 1972!

17 июля. Позвонил Дайлида - и два часа просидел у него в номере с ним и Мысливцом. Пили: я принес бутылку "Экстры" и на столе стояли две "Пшеничной" плюс закуска, которой меня снабдила Эм. Потом с Дайлидой еще возле гостиницы, он считает, что мне надо переезжать в Минск. Но разве я могу уехать из этого города, который принял меня и, наверно, уже никогда никуда не отпустит?..

Унес и сдал два чемодана книг, которые мне не нужны.

22 июля. Недостижимая мечта: расставить книги так, чтобы в любую минуту любую достать с полки.

24 июля. Лена - из лагеря, где воюет с малышней. Ей - 19 гвоздик. По традиции стенгазета с фото и подписями, типа: "Не надо каши манной, дайте мне стихи, замучила мама, папа, помоги".

6 августа. Перебирал пластинки. Слушал голоса: Симонов, Эренбург, Самойлов. Межиров, Гудзенко.

8 августа. После того, как я отдал в ЗАГС копию письма из Книжной палаты о том, что я должен свести к одному "знаменателю" все разночтения имени-отчества и фамилии в книгах и публикациях, сегодня получил письмо-решение: "Вам разрешена замена…" Из всех оставил: Давид Григорьевич и СимАнович через "А"… В связи с изменением отчества, надо менять все документы: свидетельство о браке (хохмачка: "Хочу на тебе жениться!"), свидетельство о рождении Лены (хохмочка: "Хочу, чтоб у меня была дочь Лена!")

12 августа. Слушал "Голос" (вчера): о тех, кто был расстрелян 12 августа 1952 – "Ночь убитых поэтов", о том, как в Минске был убит Михоэлс, а потом весь цвет еврейской культуры и литературы: Маркиш, Квитко, Фефер.