Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [31]
27 января. Опять я, гонимый тревогою, встал, в дороги и юность влюбленный, опять потянуло меня на вокзал, где дымом пропахли вагоны… Кого я встречаю? Опять никого… Кого провожаю? Не знаю… Мое вдохновенье, мое торжество прописано здесь - на вокзале.
4 февраля. В Крынках я был нужен ребятам. А что здесь? Торчу в типографии с утра до вечера и размечаю шрифты - это мое дело на земле? Недавно так был задурен, что информации о первенстве Европы на скоростных коньках среди мужчин, которую принесла на восковке телетайпистка, дал название о первенстве "среди женщин", хотя ни одна женщина в ней не упоминалась. Редактор подписал номер. Газета так и вышла.
28 февраля. Подряд день за днем читал Паустовского (две недели). Какая поэзия в прозе!
6 марта. Приехал Август, мне - на книге: "Болтая о чем попало, я ночи бы с ним просиживал. Ни в кого меня жизнь не влюбляла, как в этого черта рыжего"…
20 марта. Написал поэму "Хлеб".
15 апреля. Распределение в пединституте. Эм предлагают школу в Миорском районе. Она отказывается. Это уже повторилось… В третий раз я не выдержал, пришел и сел в сторонке. Эм предложили школу в Поставском районе. Она сказала, что у нее муж работает в Витебске. "Пусть едет с Вами", - прозвучало в ответ. И тогда я встал и произнес короткую речь о том, что меня уже распределяли, что я уже отработал в школе, что… У Эм теперь будет одна проблема: самой устраиваться в Витебске. У нее - свободный диплом…
23 апреля. В эфире - первая передача Витебской студии телевидения. Неделю назад зашел Споткай (он стал директором студии) и попросил, чтобы я написал передачу к 90-летию В. И. Ленина… Моя передача и стала первой: "Стихи поэтов Витебщины о Ленине". Читали участники художественной самодеятельности. А диктор Нелли Лисовская прочла мой вступительный текст и каждого представляла. Мои стихи читала Людмила Зайцева. Вслед за этой прошла вторая передача "Ленин и музыка". Текст написал Лев Студеный (Лев Шульман). Звучала музыка, которую любил Ленин, а исполняли преподаватели нашего музыкального училища.
24 апреля. Приходил в типографию Споткай. Сказал, что передача понравилась в обкоме, а первый секретарь Лобанок, благодаря которому существует студия, посоветовал дать еще и ленинскую передачу, связанную с нашим театром: артисты хотят выступить, показаться на экране… Споткай попросил, чтобы я написал стихотворный текст для первомайского кинорепортажа на белорусском… Смотреть телепередачи пока негде. Из всех знакомых телевизор есть только у Володи Хазанского… Напишу тебе, Споткай, репортаж про Первомай…
26 апреля. Какая-то тоска по Крынкам, по школе, по ребятам. Как тебе живется там, в краю берез? Сколько людям солнца за зиму принес?..
13 мая. Меня приняли в Союз писателей. Приехали вдвоем с Эм. И пока она "исследовала" минские магазины, я стоял перед членами президиума, которые решали принимать или не принимать. Конечно, решение уже было определено заранее. Но мало ли что… Обо мне говорили Петрусь Бровка и мои "рекомендатели": Анатоль Велюгин, Пимен Панченко и Григорий Березкин. По несколько слов сказали два земляка: Иван Шамякин - гомельский и Михась Лыньков - витебско-крынковский… Михась Калачинский пытался в бочку меда бросить ложку дегтя: "А почему Вы не сняли из книжки те стихи, что мы критиковали на секции поэзии?.." И словно в ответ, Велюгин повторил свое давнее: "я бы его принял в Союз, и уже давно, даже за одно стихотворение "Откуда приходят сумерки". Лыньков потом интересовался крынковскими делами, сказал, что обязательно приедет на родину и мне позвонит в Витебск, когда поездка состоится… Подошел познакомиться и поздравить Янка Брыль… В ресторане, где вместе с моим приемом отмечался еще и прием Анатоля Клышки, "тамадил" Велюгин и ему помогал Березкин…
21 мая. Написал "Кишлак тонул среди тутовника"… Вдруг вспомнились дни, когда жил в кишлаке, когда подкармливали нас, голодных, соседи-узбеки, когда собирал хлопок, прочищал арыки, ехал на арбе, которую тянул ослик, и жадно слушал сообщения по радио, которое было только в правлении колхоза.
29 мая. День книги. Выступал на пл. Ленина с М. Ткачевым и М. Скрипкой.
31 мая. Дом, в котором снимаем квартиру на Оршанской, стоит среди сада. По утрам сижу под деревьями и, словно переношусь в весеннее цветение то в Наровлю, то в Крынки, куда я трижды подряд съездил.
30 июня. Каждый день пишу. 30 стихов за 30 дней… А что останется?.. Но пока: "Июнь-река, июнь-река, ты разлилась вокруг, вся легкая, как облака, как тополиный пух"…
22 декабря. Приехали в Витебск Михась Машара, Рыгор Нехай и Михась Скрипка. Вместе с ними выступал в 14-ой шкоде. Машара серьезен, Нехай неинтересен, а Скрипка потешает народ какими-то веселыми смычками, хотя это довольно мелко звучит, но люди смеются… Вообще в этом году много выступал: ездил в Бешенковичи в университет культуры, в Мошканы на книжную ярмарку, а в городе: клуб железнодорожников, клуб завода Кирова, областная библиотека, мединститут, общество слепых, 3-я школа… Много печатался в "В. р.": стихи - просто и "датские", рецензии на спектакли и фильмы, статьи к юбилеям - о А. Куприне, С. Есенине, А. Твардовском… Что-то дважды сделал для телестудии и уже был и сам на экране со стихами. А в общем, если бы не все это, то мой год в газете прошел тоскливо, в заточении в типографии…
Знатокам и любителям, по-старинному говоря, ревнителям истории отечественных специальных служб предлагается совсем необычная книга. Здесь, под одной обложкой объединены труды трех российских авторов, относящиеся к начальному этапу развития отечественной мысли в области разведки и контрразведки.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.