Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [142]
Жизнь прошла. Шестьдесят за плечами. Что я смог? Ничего я не смог. Жил да был. Распрощался с друзьями. И остался как перст одинок…
18 апреля. В день Катастрофы - за ветинститутом на месте расстрела. Молитва. Арк. Шульман, Рывкин о гетто, и мое: "Я стою над памятным оврагом, над тревожной памятью стою. Тени прошлого, витая рядом, снова душу обожгли мою"…
23 апреля. С мэром Неушевым, Кибисовым и Рыбако Казака. Мое предложение о его Шагаловской доске на здание картинной галереи, которая теперь принадлежит Музею - приняли. Потом - съездили на комбинат, смотрели все, что связано с памятником Короткевичу.
29 апреля. …На переходе от театра машина сбила Колю Тишечкина… И его уже нет…
30 апреля. В последний день апреля, с природою в ладу, на праздник акварели к художникам иду… Среди ночей тревожных, среди тревожных дней спасет людей художник работою своей…
11 мая. На даче. Уже посадил картошку, навозился с клубникой и земляникой, принес из лесу и устроил возле дома еще две елочки - пусть будут рядом с той, которую спас и вынянчил, и березкой. Вернулся с 50-ю нарциссами…
18 мая. Крынки. Мой творческий вечер. Светлана Храповицкая, моя ученица, а теперь директор школы Жарина, сказала; "Республика знает поэта, а Крынки - учителя". Я, принимая каравай: "Спасибо Крынковской земле, спасибо крынковскому хлебу". Читал монолог о Крынках.
31 мая. С редакцией журнала "Идиот", который выходит в Витебске. Слава Новиков, Игорь Высоцкий, Ген. Катеринин. Оригинальный журнал, о нем мало кто знает, надо дать по теле передачу.
20 июня. Умерла на руках у Эм ее мама, моя теща Мария Соколова. Эм плачет; все ли она делала для мамы…
24 июня. Занимался своим "кабинетом", в котором она жила. Развешивал картины. Поставил стол.
26 июня. Международный перезвон. Лена - Израиль, Рем - Чикаго, Попкович - Германия… А вечером - Яков…
6 июля. ІІІ Шагаловские дни. Встал в 4, хотя все было уже заранее продумано. На экране - живой Шагал: кадры из фильма. Сказал вступительное слово о трех периодах в Шагаловских делах, закончил стихами. Оленская: мне - диплом лауреата Шагаловской премии. И сразу - чтения.
13 июля. Вечером у нас Рыгор рассказывал о своей поездке в Израиль, читал новые стихи; "У старасці мы ўсе яўрэі, як малады Ісус Хрыстос…". Я пил водку, а Эм его потчевала соками (Рыгор уже по традиции прямо с порога: "Табе - чакушачка, а мне вадзічка")… Пил минералку, хвалил Эм закуски, говорил о своей Доминичке…
2 августа. После обеда звонок на студию с вокзала: "Принимайте гостей из Амэрики… из Чикаго… привет от Никифоровича…". Поехал, встретил. "Гатэль" им не нужен (хотел устроить, но они хотят ко мне). Привез домой… Эм - в ужасе: чем кормить… Отдал "кабинет". Вера и Витовт Рамуки, их "благоощг вил" ко мне Рем, они из белорусского общества в Чикаго…
6 августа. Пушкинский праздник. Уже в пятый раз. Собралось много для такой малой площадки людей, пересчитал: 77, а потом добавилось. Это уже здорово: сотню человек поднять к высотам духа. И каждый может подойти к "открытому микрофону" и что-то сказать и прочесть Пушкинское или свое.
24 августа. Возился со своей коллекцией открыток. По старой записи (1970 г.) их 5500… Через Минск пересылаем Лене "Васильки" Гумена и "Закат над озером" Ральцевича.
1 сентября. Сказать, что этот город я люблю, как ничего, наверно, не сказать… И вот уже, подобно кораблю, в просторы выплывает он опять. Рассветная сияет полоса. И город поднимает паруса. А я на древней палубе стою - и вижу жизнь его, как жизнь мою.
23 сентября. За хлебом отправился к вокзалу (рядом не было?. В книжном киоске Галя, которая раньше работала в "Глобусе", принесла мне буханку (в магазине стояла дикая очередь), отдала свою. Я ей на "Сентябрях": "Над киоском было солнечное небо. В нем веселая волшебница жила. Вместо книги мне дала буханку хлеба. И улыбкой лучезарной обожгла…"
25 сентября. Тихо листва под ногами шуршала, словно шепталась о чем-то со мной, когда я от Пушкина шел до Шагала старою улочкою седой и останавливался у вокзала. И вдруг я услышал в осеннем напеве слова, прозвучавшие над землей: "Я Витебск люблю!" - мне сказал Короткевич, и скрылся, растаял за медной Двиной…
7 октября.. Созвонился с мэром и был у него. Два вопроса: пора открьпъ памятник Короткевичу, и надо обдумать то, что замминистра Рылатко предлагает как Шагаловский фестиваль, но не упускать "бразды правления города", не отдавать никому Шагала. Потом с Кибисовым, об этом и о других делах культуры.
21 октября. Минск. Дни памяти жертв фашистского геноцида. Выступил на Яме.
22 октября. Торжественно-траурный вечер в Оперном… Со мной общаются, разговаривают как с еврейским национальным поэтом и просят стихи…
31 октября. На берегу Двины - место печали, место, где было гетто. Венки, цветы. Свечи у Камня. Потом перебрались еще к Иловскому рву… И все это вместилось в 2 часа памяти погибших в гетто… И в печальной тишине - речи и мои стихи.
5 ноября. Дневники Бунина. И стихи Бунина, к которым возвращаюсь снова и снова…
7 ноября. "Жизнь и судьба" Гроссмана. Снова читаю потрясающие по силе главы философского осмысления трагедии еврейства.
Обновление Нечерноземья идет хорошими темпами. Однако, как и в любом большом деле, здесь возникает множество проблем. Как успешнее решить их, как быстрее и качественнее освоить огромные капиталовложения, которые вкладывает государство в освоение и развитие исконных русских земель, — вот основной вопрос, который волнует автора и героев очерков — от тракториста до секретаря райкома партии.
Воздушные змеи были изобретены в Поднебесной более двух тысяч лет назад, и с тех пор стали неотъемлемой частью китайской культуры. Секреты их создания передаются из поколения в поколение, а разнообразие видов, форм, художественных образов и символов, стоящих за каждым змеем, поражает воображение. Книга Жэнь Сяошу познакомит вас с историей развития этого самобытного искусства, его региональными особенностями и наиболее интересными произведениями разных школ, а также расскажет о технологии изготовления традиционных китайских воздушных змеев. Для широкого круга читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Доктор, когда закончится эпидемия коронавируса? — Не знаю, я не интересуюсь политикой». Этот анекдот Юрий Мухин поставил эпиграфом к своей книге. В ней рассказывается о «страшном вирусе» COVID-19, карантине, действиях властей во время «эпидемии». Что на самом деле происходит в мире? Почему коронавирус, менее опасный, чем сезонный грипп, объявлен главной угрозой для человечества? Отчего принимаются беспрецедентные, нарушающие законы меры для борьбы с COVID-19? Наконец, почему сами люди покорно соглашаются на неслыханное ущемление их прав? В книге Ю.
История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР.
В брошюре представлены ответы на вопросы, наиболее часто задаваемые советскими и иностранными журналистами при посещении созданной вокруг Чернобыльской АЭС 30-километровой зоны, а также по «прямому проводу», установленному в Отделе информации и международных связей ПО «Комбинат» в г. Чернобыле.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.