Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [144]
19 марта. На святой земле читаю Пушкина и Тору.
23 марта. В центре Хайфы - Дом художников, но его чаще называют Домом Шагала, хотя был здесь он лишь однажды на открытии.
Как паломник, я вошел устало в Хайфе над заливом в Дом Шагала. Здесь ему художники вручили ключ от дома в иудейском стиле. И Шагал с улыбкою летучей принял у друзей волшебный ключик от своей прародины любимой с витражами в Иерусалиме… А я от другого дома поклонился и от той земли, где он родился. И был рад я, что судьба связала Витебск с Хайфой именем Шагала.
24 марта. И города, и горы, как сказочные миражи, в желто-зеленом цветении призрачная долина. До Иерусалима - шестьдесят километров - и вся моя жизнь. До Иерусалима тридцать километров - и жизни моей половина… И вот он - город Давидов. У Кнессета с гобеленами Шагала. Масличная гора. Гефсиманский сад. Стена плача. Кладу, как все, записку в Стену плача – и может быть, ко мне придет удача. Мне уже никто не поможет, но сюда я пришел просить: помоги моей дочери, Боже, чтобы рода продлилась нить… Яд Вашем, память и имя. Аллея праведников. И возникают в ночном тумане, и близки, и уже далеки, свечи, как звездные огоньки - женщины, дети и старики – все затерянные в мирозданье.
15 марта. Афула. В гостях у Зямы Рахлевского. Приехал и Лёня Шухман из Нацерета. И пахнуло далеким детством и нашей юностью. Съездили в Эйн Харод, где работает Зяма: кибуц, в котором три музея - художественный, исторический и археологический под отрытым небом. Сюда приезжал Шагал. И мне найдут в архиве, в Дневнике кибуца - его речь на открытии музея. А в музее ~ 30 его литографий, есть Левитан и Модильяни… Снова у Зямы с его мишпохой - дети, внуки…
2 апреля. В Кармиеле у Льва Юдовина. Пасхальный обед, фиш… Лишь начинается апрель, последний день пасхальный тает.
И юный город Кармиель меня, как сына, принимает. А я лишь пасынок его.
6 апреля. Дорога на Голанские высоты. Назарет. Иудейские корни христианства. Оз. Кинерет. Тверия. Капернаум. Остатки синагоги. Словно древней жизни очаг, пейзажа библейского детство, ящерица на камнях устроилась отогреться. К этим камням я прикоснусь - и не покажется странным, что здесь молился еврей Иисус, первый земли христианин… Голанские высоты. Заболоченное устье Иордана. Рядом с дорогой - табличка "Минные поля"… Сообщение о теракте в Афуле, который мы проезжали сегодня… А как там Зяма, мои Рахлевские?..
7 апреля. Далеко от запаха сирени, далеко от шелеста берез. Над Израилем звучат сирены - две минуты памяти и слез.
Стоял прямо на дороге, где застала сирена, стояли люди и машины - все застыло…
8 апреля. Сорвал на холме три диких гладиолуса и принес Эм в ее день. Израиль, оштрафуй меня!
12 апреля. Возле Хайфы, в маленьком городке, я живу с историей накоротке. И она, древняя, ночью сама сойдет, наверное, ко мне с холма…
14 апреля. Снова - теперь на библейской земле - читаю "Иосиф и его братья" Томаса Манна.
19 апреля. И ровно через два месяца - дома. На студии - сидение со всеми, рассказывания. В почте - из США газета "Мир": на целую полосу статья Исаака Боровика с моим портретом - "Имею честь принадлежать". Хорошо бы ее перепечатать у нас… Но кто это сделает?..
24 апреля. После Израиля не затупело мое перо. И на исходе апреля снова слушаю "Болеро" Равеля. Но слушаю не так, как раньше. Теперь под эту музыку мне видится исход из Египта. Бредут по пустыне мои предки, бредут в неизведанные края. И с ними рядом - Равель и я …
26 апреля. Была свободна телекамера - сел и записался сам "По Шагаловским местам Израиля", с фото и стихами.
28 апреля. В Минске на съезде писатель Карлос Шерман пригласил на Международный конгресс ПЕН-центра. Напечатал и отдал несколько страничек моего выступления. С Быковым – о Короткевиче, о памятнике.
9 мая. Этот город со старою ратушей, на которой куранты спешат, был рожден под весеннею радугой больше тысячелетья назад. Над Двиною и Витьбою быстрою, под шагаловским цветом небес, все он выстрадал, выдюжил, выстоял, и, как Феникс, из пепла воскрес.
18 мая. Минск. Ислочь. Конгресс ПЕН-центра. Ночью – гроза. С Быковым несколько коротких разговоров об Израиле. Он позвал, и мы сидели на скамейке, появился Буравкин. Вместе. И вдруг Василь сказал, что ему стало плохо. Давление: 70×60. И его увезли… Мое выступление на конгрессе "Витебск, Марк Шагал и тоталитарная система" - приняли очень хорошо.
25 мая. На оргкомитете по Шагаловским делам. Денег на чтения не отпустили. Принял решение: IV Международные Шагаловские чтения будут телевизионными! И я ни от кого не завишу. Кибисов: "Д. Г., вы хорошо придумали. Это еще лучше – тысячи зрителей-слушателей…"
4 июня. В театре на Днях культуры Латвии. Читал стихи из "Латышской тетради". Встала Вия Артмане: "Давид, дорогой, спасибо…" И долго с любовью говорила… Подписал ей книжку… Вечером дома начал рассказывать Эм о встрече, а она прервала и стала говорить о призраках, которые меня тут держат… И какие это "призраки"? Это моя жизнь! И она такая, а не другая…
8 июня. В худ. музее - вечер памяти Юрия Пэна. Читал "На Семеновском кладбище старом".
18 июня. Послал телеграмму: "Не ради выкрика, не для парада гласом Быкова глаголет правда, она окопная, она седая, трижды растоптанная, вечно живая. Она великая, из пламя и света. Василю Быкову - многая лета!"
Обновление Нечерноземья идет хорошими темпами. Однако, как и в любом большом деле, здесь возникает множество проблем. Как успешнее решить их, как быстрее и качественнее освоить огромные капиталовложения, которые вкладывает государство в освоение и развитие исконных русских земель, — вот основной вопрос, который волнует автора и героев очерков — от тракториста до секретаря райкома партии.
Воздушные змеи были изобретены в Поднебесной более двух тысяч лет назад, и с тех пор стали неотъемлемой частью китайской культуры. Секреты их создания передаются из поколения в поколение, а разнообразие видов, форм, художественных образов и символов, стоящих за каждым змеем, поражает воображение. Книга Жэнь Сяошу познакомит вас с историей развития этого самобытного искусства, его региональными особенностями и наиболее интересными произведениями разных школ, а также расскажет о технологии изготовления традиционных китайских воздушных змеев. Для широкого круга читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Доктор, когда закончится эпидемия коронавируса? — Не знаю, я не интересуюсь политикой». Этот анекдот Юрий Мухин поставил эпиграфом к своей книге. В ней рассказывается о «страшном вирусе» COVID-19, карантине, действиях властей во время «эпидемии». Что на самом деле происходит в мире? Почему коронавирус, менее опасный, чем сезонный грипп, объявлен главной угрозой для человечества? Отчего принимаются беспрецедентные, нарушающие законы меры для борьбы с COVID-19? Наконец, почему сами люди покорно соглашаются на неслыханное ущемление их прав? В книге Ю.
История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР.
В брошюре представлены ответы на вопросы, наиболее часто задаваемые советскими и иностранными журналистами при посещении созданной вокруг Чернобыльской АЭС 30-километровой зоны, а также по «прямому проводу», установленному в Отделе информации и международных связей ПО «Комбинат» в г. Чернобыле.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.