Вирус - [7]

— Ну, знаете! — Юрий отступил на шаг и вдруг споткнулся, натолкнувшись на что-то спиной.

Из-под руки на него, не мигая, глядел ребёнок — мальчик лет десяти, не старше. Юрий поднял удивленный взгляд.

— А вот это, как раз, и есть мой сосед, — улыбнувшись шире, пояснил Райслинг. — Давай, проходи, не бойся. Это… Кстати, как вас зовут?

— Юрий, — он снова сел, глядя на ребёнка с любопытством.

— Это дядя Юра. А это Митя. Будьте, как говорится, знакомы.

Закинув на стол плотно набитый рюкзак, малыш расстегнул молнию и принялся деловито выкладывать продукты в вакуумных упаковках.

— О! Говядина! — Райслинг подцепил продолговатый лоток, ногтями содрал тонкую пленку. Нежно-розовое мясо было нарезано готовыми порциями. — Сей-ча-а-ас…

— Ваш сосед? — переспросил Юрий.

— Ну да. — Малыш пододвинул себе третий табурет и с трудом вскарабкался на него. — Только представьте, я еще ни разу не видел его родителей, а ведь он ко мне уже другую неделю ходит. — Райслинг распахнул окно, впустив в кухню теплый ветерок с улицы. Юрий только тут заметил, как светло стало в комнате. Утро было уже в самом разгаре. — Неразговорчив, да? — подмигнул он мальчишке, раскладывая мясо на каком-то железном подносе, натирая его сушеной травой и молотыми специями, от которых поднялся и ударил по рецепторам резкий, пряный запах. — Не знаю, что бы я без него делал.

Из завалов на кухонном столе он вдруг выудил другой, еще более устрашающий агрегат и огромную, на все лицо маску из оргстекла. Струя пламени, вырвавшаяся из сопла, заставила Юрия снова отпрянуть. Мясо на подносе враз зашипело, примешав яркий оттенок к сочившимся от окна ароматам. Поляризаторы в оргстекле сделали маску почти что черной, скрыв Райслинга с глаз.

— Господи, что это? — пробормотал Юрий.

— Ацетиленовая горелка, — пояснил Райслинг. — Вы представить себе не можете! Дали сперва эту квартиру, не объяснив даже, как ею пользоваться. Потом затаскали по каким-то телешоу, завалили старьем. Последний раз, вы не поверите, всучили мне эту горелку и заставили готовить барбекю. — Длинной вилкой с двумя зубьями он перевернул куски, принялся поджаривать их с другой стороны. — Я думал чокнусь… — Пламя, медленно скользившее над зарумянившимся мясом, остановилось на секунду. Золотистая корочка моментально почернела и обуглилась, потянуло палёным. Райслинг вздрогнул, погасил огонь и принялся резать мясо на мелкие кусочки. Маска медленно возвращала себе прозрачность. — Жена подала на развод и съехала. — Тыльной стороной ладони он рассеяно потёр висок.

— Да вы просто не активировали домового! — догадался Юрий, разом поняв и темную прихожую, и эту невероятную кухню, и отсутствие продуктов в холодильнике. — Погодите, это же просто! — Одним движением он вышел в главное окно терминала, запустил домового в минимальной конфигурации, исправил число владельцев квартиры с двух на одного, отметив про себя, что если Райслинг не сменит в ближайшее время своё семейное положение, от квартиры будет отрезана одна из комнат. — Вот! — Завершил он и, поднявшись, жестом фокусника распахнул дверцу холодильной камеры.

— О-го! — сказал Райслинг, увидев забитые продуктами полки. — О-го-го! — повторил он, вынув длинную бутыль золотистого вина. — Шардане. Санта Регина, моё любимое. — И взглянул на Юрия вопросительно.

— Ну, какая-то личная информация в базах о вас, должно быть, сохранилась…

— Супер! Под мясо, правда, лучше уж красное, — протянул он, и вынул вторую бутыль. — Кагор… А вот это уже Ленкино. Это что же, — с двумя бутылями в руках он обернулся к Юрию, — мир развитого социализма? И каждый день такая радость?

— Не думаю, — Юрий уже работал с домовым, — вот, видите? Этой поставке почти пол года, оплачено из вашего же счета согласно пункту договора «Церемония Пробуждения». Заказ поступил в первых числах января, да… в день, когда вы въехали в квартиру. Но поскольку домовой не был активирован и не мог принять продукты на хранение, поставка была отсрочена… С вас, кстати, сняли неустойку.

— Да?

Райслинг поставил на стол бутылки, забрал с подоконника поднос, присел, рассеянно потирая лоб пальцами. Затем нажал вдруг на кнопку в дверце холодильника и в ладонь поймал три вылетевших оттуда кубика льда. Принялся разматывать перекрученную повязку на шее. Лед в его руках стремительно таял. Малыш спрыгнул с табурета и принес с кухонного стола не очень-то чистые вилки. Деловито подвинул блюдо ближе. Мясо источало такой соблазнительный запах, что и Юрий подцепил кусочек.

— Да, я помню. Нам сказали, что у нас на счету есть сколько-то денег. Что-то порядка десяти тысяч, я не придал этому значения. Первое время нас принимали всюду, и мы не испытывали вовсе никаких затруднений. Ездили по городам, жили в гостиницах. — Он, наконец, справился с повязкой и, завернув в неё почти стаявшие кубики льда, перевязал лоб. Вода тонкой струйкой сбежала к переносице, натолкнулась на глубокую морщинку, замерла на минуту и скатилась вдоль брови на висок и скулу, закапала с подбородка на воротник халата. — А потом я подумывал найти работу…

Райслинг замолчал, а Юрий, жуя нежное, тающее во рту мясо с чудно поджаренной, золотистой корочкой, немедленно домыслил остальное. Законсервированная квартира, годная лишь на то, чтобы спать в ней, постепенная изоляция от общества, счет, которым нельзя распоряжаться, покуда не активирован домовой.