Вирус - [8]

Команда социальных работников, наверняка сопровождала их семью первые — он сверился с контрактом — да первые пару месяцев после Пробуждения. Наверное, им казалось, что социализация прошла успешно. Но после того, как писателем и его женой перестали интересоваться даже домохозяйки, эти люди остались в полном, совершеннейшем одиночестве. Работа могла бы спасти их, но дело в том, что…

— Понимаете? Дело в том, что здесь невозможно, просто невозможно найти работу. В своей специальности я мамонт, мастодонт, можно даже сказать динозавр, а как писатель… Как писатель я вообще уже больше никому не нужен. — Райслинг уронил голову на руки.

— Вы айтишник? — Юрий вызвал персональный терминал и уже развернул множество окон, разослал сеть запросов и несколько личных посланий друзьям. — Работу в вашей сфере вы и впрямь едва ли найдете, вам потребуется обширная переподготовка. Почему вы не захотели стать разнорабочим? — Юрий догадывался, но хотел убедиться со слов Райслинга.

— Эти люди, они же работают за еду! — донеслось глухо.

— Вы не понимаете! — Юрий разозлился, скорей на себя, на мир, в котором он родился и вырос, и где встречалось еще такое поразительное равнодушие к человеку, который мог бы принести пользу обществу и жить счастливо, а вместо этого страдал один в пустой квартире в компании молчаливого малыша. — Эти люди работают за отчисления в счет погашения гражданского долга, и лучшую работу вам не найти!

Да. Как и предполагал Юрий, гражданский долг Райслинга, тянущийся за ним прямиком из двадцать первого века, был умопомрачительно огромен.

— У вас не было детей? — снова уточнил Юрий, пробегая по строчкам личного дела Виталия и Елены Дольских.

— Детей? Нет, что вы, никогда. Не в те годы, нет, — забормотал Райслинг.

— Виталий, — сказал Юрий очень веско. Так веско, что малыш прекратил жевать и отложил в сторону кусочек хлеба. — Виталий, если вы хотите вернуть жену, зажить нормальной жизнью, завести… ребёнка, — с таким гражданским долгом они просто не смогут завести двоих, отметил для себя Юрий, — тогда вы просто обязаны идти на такую работу. Вы никогда не будете бедствовать, а десять тысяч на вашем счету, — уже пять, снова отметил для себя Юрий… возможно жена всё-таки не захочет возвращаться к нему, — сделают вашу жизнь весьма приятной и интересной.

Райслинг молчал.

— Виталий, — повторил Юрий. — У меня для вас уникальное предложение. Вы можете стать экскурсоводом в Луна-Сити. А эти удивительные истории… Ей-богу, Лейпорт переживет второе рождение, если вы вспомните или сочините хотя бы парочку! Мы в ужасном положении, город-музей на Луне совершенно нерентабелен! Он не востребован обществом! Если Луна-Сити законсервируют, перестанут ходить лунные трамваи. Райслинг… Райслинг, вы — мой последний шанс сохранить мою работу!

Райслинг тяжело вздохнул и начал заваливаться на бок. Не веря своим глазам, Юрий глядел, как писатель медленно падает на пол.

Служба 911 не на шутку встревожилась их звонком и категорически запретила покидать квартиру. Подтверждая запрет, от входа донесся звуковой сигнал — повинуясь указаниям центрального городского процессора, домовой запер квартиру.

Юрий подумал и решил перетащить Райслинга на кровать.

Малыш сидел рядом на корточках, и, смутно вспомнив что-то угрожающее о свирепствовавших еще век назад эпидемиях, Юрий первым делом отогнал ребёнка от тела в гостиную.

Вернувшись в кухню, он подхватил Райслинга под мышки.

Писатель просто горел.

От него волнами расходился жар — Юрий представил вдруг себя оттаскивающим слепого певца прочь от реактора, вон из машинного отделения. Картина эта, не раз занимавшая его в детстве, показалась настолько реальной, что он встряхнул головой, прогоняя видение.

Уложив писателя на кровать в спальне, он подумал, и стянул с него халат.

Райслинг был худ. Джинсы и рубашка висели на нём мешком. Тело вдруг начала бить крупная дрожь, Райслинг застонал, и Юрий испуганно ретировался в гостиную.

Малыш переключал каналы визора, но стоило Юрию войти, демонстративно погасил экран и уставился выжидательно.

Юрий не умел общаться с детьми. Гражданский долг, перешедший к нему от отца в день его совершеннолетия, был достаточно мал, чтобы уже лет через десять завести ребёнка, но работа на лунном маршруте позволяла лет через пятьдесят завести двоих, и они с Верой решили ждать. Сегодня они были как никогда близки к цели.

— Привет! — улыбнулся Юрий и сел в кресло. — Витя, да?

— Митя, — сказал, как отрезал малыш. — Дверь когда откроют? Мне домой пора.

— Думаю, скоро, — ответил Юрий и замолчал.

Малыш кивнул, и спрятал руки меж коленями, принялся скучающе изучать голые стены необжитой квартиры. Когда минуты через три дверь открыла врач, тишина стала совсем уж невыносимой.

Миловидная женщина с легким чемоданчиком протянула руку Юрию, потрепала пацанёнка по холке, заглянула в кухню, покачала неодобрительно головой и лишь потом прошла в спальню. Юрий и мальчишка стали по обе стороны от двери.

Райслинг лежал на кровати скрючившись, его всё так же била дрожь. Присев рядом, она тронула лоб, коснулась запястья.

— Ничего страшного, — она перекатила его на спину и мягко заставила распрямиться, тот застонал, но подчинился. Юрий почувствовал, как встали дыбом волоски на руках, и выставил мальчишку за дверь. — Просто нервное переутомление на фоне крайнего физического истощения. Он не спал, наверное, уже несколько суток.