Виртуализированный мир капитализма - [61]

В мышлении это возможно только при абстрагировании от всего того, что определяет специфику пространства и времени в той или иной форме движения материи, на том или ином ее участке. И это – разумная абстракция. Рассмотрение пространства и времени как качественно-тождественных предполагает удерживание (идеальное отражение) того, что является общим и необходимым для пространства и времени как таковых, как объективных условий существования и протекания всех процессов (протяженность и длительность). Поскольку это так, категория количества и выступает как всеобщая, фиксирующая всеобщую определенность материального мира – существенную сторону движения как способа существования материи и существенную сторону деятельности человека.

Количественное рассмотрение всех явлений в природе и человеческой истории предполагает такое обобщение, которое Гегель называл снятием определенности наличного бытия [11]. И такое снятие определенности не является чисто мыслительной операцией. Суть не в том, что мы это делаем в мышлении, а в том, что все процессы реально подводятся под такое обобщение и отнюдь не только в мысли, а в предметно-практической деятельности человека по преобразованию природы, которую, как известно, можно преобразовывать только действуя по ее же собственным законам. Количество – категория, отражающая существенную сторону природы в ее изменчивости и в деятельности человека, изменяющего природу. Тут в общем-то нет ничего нового. Категории – миллионы раз повторенные формы человеческой деятельности. Мы не только в мышлении, но и на практике сравниваем, соотносим, допустим, время жизни вирусов, протекания процессов в организме человека и время, характерное для чисто социальных процессов и т. д. При таком сравнении мы берем пространство и время как качественно-однородные.

По-другому дело обстоит, когда мы берем время со стороны его специфики, например, рабочее и свободное пространство/время, это два разных качества, то есть две различные определенности. Сравнение их с чисто количественной стороны нивелирует их специфику, разницу между ними.

Категория абстрактного труда как субстанции стоимости фиксирует это реальное обезразличивание определенности деятельности. «Тем самым время утрачивает свой качественный, изменчивый, текучий характер: оно застывает, становится континуумом, точно ограниченным и заполненным количественно измеримыми «вещами» (овеществленными, механически объективированными, неукоснительно отделенными от совокупной личности человека «результатами» труда рабочего): время становится пространством. В таком абстрактном, поддающемся точному измерению, ставшем физическим пространством времени как в окружающем мире [Umwelt], во времени, которое является одновременно предпосылкой и следствием научно-механически разложенного и специализированного создания объекта труда, субъекты тоже должны быть рационально разложены в соответствии с этим положением дел» [8], – подмечает Лукач.

Такое положение вещей в капиталистическом обществе вообще является основой виртуализации социального пространства-времени. Первоначально пространство-время жизни людей абстрагируется и функционирует отдельно от них, выступая по отношению к ним как характеристика не их жизни, а системы, в которой, а не на которую действует человеческий индивид. Далее это безвременье проникает во все сферы жизни, во все формы общественного бытия и общественного сознания. Калькулируемость и рационализация (причем, даже рационализация иррациональности) становятся нормой. Это те общие условия капитализма, в которых разворачивается виртуализация.

Уже расчлененная капиталом как господствующим общественным отношением индивидуальная и общественная психика (Выготский специально подчеркивал, что их нельзя противопоставлять друг другу) превращается в своем функционировании в нерабочее время, в поток потребления законченных частичных продуктов. Со стороны производства в подразделении III происходит “наложение” друг на друга пространства/времени производства промежуточных продуктов этой сферы и пространства/времени производства социального эффекта, то есть конечного продукта. Сам труд в производстве промежуточных продуктов третьего подразделения организован по-капиталистически с соответствующими ему особенностями пространства/времени, описанными выше. Однако сама эта сфера должна производить соответствующим образом организованные “практики”. Рассчитываемая трудовая нагрузка сохраняется, калькуляция совершенствуется, но в третьем подразделении она дополнительно предполагает учет в какой-либо форме времени, потраченного на производство социального эффекта вне непосредственного трудового процесса. Это пространство/время тоже подлежит рациональной калькуляции и требует соответствующих способов измерения. Самые простые из них – количество и глубина просмотров видеороликов на бесплатных видеосервисах, время, проведенное в соцсетях или торговом центре и т. д. Это в общем-то те же человеко-часы (минуты), что и при расчете трудовой нагрузки.

Эффективность социального функционирования промежуточных продуктов производства человека измеряется степенью вовлеченности индивидов в процесс их потребления и интенсивности взаимодействия по поводу этого потребления. И здесь время выступает как качественно-безразличное, то есть исключительно со стороны количества. Показатели эффективности промежуточных продуктов подразделения III фиксируют суммарное, лишенное каких-либо различий время. Так же рассчитывается корреляция между потраченным временем на потребление промежуточных продуктов и суммой денег, потраченной на купленные товары. В конце концов все измеряется деньгами – представителями стоимости. Производство потребления, как в отношении непосредственных продуктов, так и по отношению к процессу производства в целом со стороны пространства/времени, как видно, тоже выступает как качественно безразличное постольку, поскольку этот процесс нетоварного производства организован стоимостью как господствующим общественным отношением. С этой стороны вообще не имеет значения, что именно производится в качестве промежуточного продукта и что именно потребляется индивидами, лишь бы это “встраивало” в сознание индивидов определенный фрагмент, обеспечивающий самовозрастание стоимости.