Виртуализированный мир капитализма - [45]

Эти авторы фокусируются в том числе и на исследовании виртуализации: «Но ключевое отличие между конкурентным капитализмом прошлого и его текущей монополистической стадией заключается в том, каким образом формируются человеческие желания и характер товаров, эти желания удовлетворяющих. При конкурентном капитализме, до возникновения гигантских корпораций с их гигантскими продажами, эволюция желаний и разработка товаров, одновременно формировавших и удовлетворявших эти желания, являлись стихийным процессом, на первый взгляд напоминающим естественный, который подталкивался конкуренцией между всеми капиталистическими предприятиями без сознательных попыток управлять им. Господствующие на рынке цены, как и физические свойства товаров, реализуемых отдельной фирмой, являлись для этой фирмы данностью. В случае производителя-монополиста ситуация оказывается совершенно иной. В плане продаж его задача более не заключается в предложении товаров, предназначенных для удовлетворения насущных потребностей людей. Его задача – создать желания, которые будут провоцировать спрос на его продукцию. Таким образом, производитель-монополист может манипулировать не только ценой и объемом выпускаемой продукции, но и подгонять физические свойства своих товаров под требования своей политики продаж. Иными словами, стимуляция сбыта превращается из дополнения к процессу производства в его неотъемлемую и, по сути, определяющую часть. Отныне не продается то, что произведено, а наоборот, производится то, что можно продать. В таких условиях формирование человеческих желаний и разработка продукции для их удовлетворения больше не являются результатом овеществленных рыночных сил и становятся продуктом сознательной манипуляции со стороны относительно небольшого числа корпораций-монополистов», – утверждают они. Как видите, существенная сторона производственной виртуализации, как она понимается нами, схватывается Бараном и Суизу. Однако, базируясь на своем понимании реального и потенциального экономического излишка, они относят виртуализированные практики исключительно к утилизации общественного продукта, стоящей за пределами производства стоимости. Труд, направленный на производство потребления, рассматривается исключительно как непроизводительный, который ничего не добавляет к стоимости товаров и не влияет на процесс производства стоимости, потому, строго говоря, не является с этой точки зрения даже необходимыми общественными производственными издержками стоимости (издержками производства стоимости). Ошибка здесь заключается в односторонности взгляда. Она связана с тем, что труд в сфере производства потребления рассматривается вне связи с производством стоимости и в общественном масштабе, а только в связи с обменом и распределением произведенного продукта.

«Сбытовой штат современной корпорации включает не только продавцов, специалистов по рекламе и менеджеров по кредитам, но и значительную часть персонала, задействованного в самом производственном процессе. Разработчик новой модели потребительского товара длительного пользования, инженер, переоборудующий фабрику под производство этой модели, «синий воротничок», крепящий хромированную накладку на автомобиль или смешивающий состав «новой редакции» зубной пасты, печатник, изготавливающий новую броскую обертку для старого мыла, и строитель, участвующий в возведении нового «хрустального дворца» корпорации, – все они являются членами громадной армии продаж, на поддержку которой уходит значительная доля общественного продукта. Все они, вне зависимости от того, белый или синий у них воротничок, работают они в офисе продаж или у конвейерной линии, не являются производительными работниками и не создают прибавочную стоимость, хотя это может так выглядеть» [2]. Все эти работники, вне зависимости от того, работают они в сфере обращения или в сфере производства, являются с точки зрения упомянутых авторов непроизводительными потребителями экономического излишка. Это утверждение основано на смешивании понимания производительного труда при капитализме, то есть труда, который в процессе производства потребительной стоимости создает прибавочную стоимость, которая и является целью производства, и труда, направленного на создание потребительных стоимостей, удовлетворяющих потребности членов общества.

К тому же, идея “экономического излишка” логически является возвратом от трудовой теории стоимости на ступень ниже. Что касается понимания социализма, общетеоретически идея потенциального экономического излишка не дает ничего нового по сравнению с марксовым и Энгельсовым рассмотрением экономии общественного труда при условии снятия частной собственности и уничтожения социальных барьеров, которые мешают рационально использовать производительные силы и трудовые ресурсы общества.

В теории Барана и Суизи распределение и перераспределение выходит на передний план. Такой крен в теории происходит потому, что важнейшую роль в современном мире и на самом деле играет перераспределение произведенной трудом стоимости. Оно осуществляется при помощи как финансовых механизмов – подчинения финансовому капиталу производительного, так и при помощи прямого государственного перераспределения (гос. финансирование, гос. заказы и т. д.). Свою роль в этом процессе играет закон выравнивания нормы прибыли и превращения стоимости в цену производства. Поэтому вопрос распределения становится предметом пристального внимания. В частности, некоторые исследователи именно с распределением связывают проблему неравенства людей в современном мире. К таким относятся, например, ученые, считающие основой неравенства доходы от ренты. Но, фокусируясь на распределении и перераспределении, исследователи начинают терять связь со специфическим для империализма способом производства того, что перераспределяется, теряется примат общественного производства, для которого распределение является относительно самостоятельным моментом.