Виртуализированный мир капитализма - [105]

Разбирая наследие Ильенкова, мы лишь обозначим основные узловые моменты в их необходимой взаимосвязи относительно проблемы эстетического идеала (а подлинный идеал не может не быть эстетическим) как момента движения идеального, которые имеют для нас методологическое значение. Для этого придется прибегнуть к обширному цитированию.

На пути осмысления проблемы идеального Ильенков спорит как со сторонниками вульгарно-физиологического материализма, так и со сторонниками новомодных идеалистических течений. Для Ильенкова важно последовательно провести в этом вопросе материализм. Никакого идеального в живой и неживой природе, существующего до и без человека и человеческого труда, Ильенков не признавал. Какой бы сложной не была психика и сигнальная система у животных, к идеальному, с точки зрения Ильенкова, она отношения не имеет. Обратная точка зрения предполагает редукционизм, который фиксирует общее, что есть у человека и высших животных, но отметает то специфическое, что отличает человека от любого, сколь угодно высокоразвитого животного. Вне этого отличия нет и идеального, а значит, оно не может быть и понято. Потому мыслитель обращается к исследованию развития принципов материалистического подхода не просто к природе, а именно к природе человека. «Старый материализм исходил из понимания человека как части природы, но, не доводя материализм до истории, не мог понять человека со всеми его особенностями как продукт труда, преобразующего как внешний мир, так и самого человека. Идеальное в силу этого и не могло быть понято как результат и деятельная функция трудовой, чувственно-предметной деятельности общественного человека, – как образ внешнего мира, возникающий в мыслящем теле не в виде результата пассивного созерцания, а как продукт и форма активного преобразования природы (как внешней, так и природы самого человека) трудом поколений, сменяющих друг друга в ходе исторического развития. Поэтому главное преобразование, которое Маркс и Энгельс внесли в материалистическое понимание природы идеального, касалось прежде всего активной стороны отношений мыслящего человека к природе, т. е. того аспекта, который до этого развивался преимущественно, по выражению Ленина, «умным» идеализмом, – линией Платона – Фихте – Гегеля, абстрактно-односторонне, идеалистически выпятивших эту сторону дела» [4].

Придерживаясь марксового материалистического деятельностного подхода к вопросу природы человека, а также исследуя методологический подход Маркса к пониманию идеальности форм стоимости в «Капитале», Ильенков дает следующее определение идеальности явлений: «Идеальность» – это своеобразная печать, наложенная на вещество природы общественно-человеческой жизнедеятельностью, это форма функционирования физической вещи в процессе общественно-человеческой жизнедеятельности. Поэтому-то все вещи, вовлеченные в социальный процесс, и обретают новую, в физической природе их никак не заключенную и совершенно отличную от последней «форму существования», идеальную форму» [9, с. 241].

Еще раз подчеркнем, что ни о какой «идеальности» не имеет смысла говорить там, где нет сознания общественно-производящих, совместно трудящихся людей, создающих свою материальную жизнь. Но идеальность, с точки зрения философа, находится не только в сознании этих людей. Скорее, идеальное – родовое понятие по отношению к сознанию. «Как раз наоборот, сознание и воля индивидов выступают как функции идеальности вещей, как осознанная идеальность вещей. Идеальность тем самым имеет чисто социальную природу и происхождение. Это форма вещи, но вне этой вещи, и именно, в деятельности человека, как форма этой деятельности. Или, наоборот, форма деятельности человека, но вне этого человека, как форма вещи» [9, с. 241]. «Идеальная форма вещи – это не форма вещи “в себе”, а положенная как форма вещи, форма общественно-человеческой жизнедеятельности. Это форма человеческой жизнедеятельности, но существующая вне этой жизнедеятельности, а именно как форма внешней вещи. И наоборот, это форма вещи, но вне этой вещи, и именно как форма жизнедеятельности человека, в человеке, «внутри человека» [9].

Такое широкое понимание идеального и в наши дни служит предметом нападок на Ильенкова со стороны представителей физиологического материализма. Они склонны видеть идеальное не в живой деятельности человека как необходимую сторону процесса общественного движения вещей, а под черепной коробкой индивида. В их глазах проблема идеального совершенно отлична от проблемы истины – то есть соотношения мира идеального с «миром вещей», существующим вне и независимо от него. Она кажется проблемой физиологии высшей нервной деятельности. Ильенков же, опираясь на всю историю философии, указывает, что философия, занимаясь проблемой идеального тысячелетиями, исследовала совсем не то, что является предметом физиологии высшей нервной деятельности – материальные процессы, которые, будучи чисто материальными, обеспечивают существование и являются необходимыми условиями идеального.

Что касается природы сознания человека (как общественного, так и индивидуального), Ильенков устанавливает такое его отношение к идеальному: «сознание и воля проявляются у человека только потому, что у человека уже имеется особый, отсутствующий в животном мире, план жизнедеятельности, деятельность, направленная на усвоение специфически общественных, чисто социальных по своему происхождению и существу и потому никак не закодированных в нем биологически форм жизнедеятельности» [9]. И, хотя современные этологи часто говорят о социальности животных, о социальном наследовании паттернов поведения и о том, что даже, например, птиц нельзя редуцировать к организму, они говорят вовсе не о той социальности, о которой говорит Ильенков, будучи марксистом. Идеальное является необходимым и обязательным не для взаимодействия и «общения», вообще свойственных и человеку и высшим животным. Оно есть результат и деятельная форма человеческой жизнедеятельности, труда, – коллективного производства и воспроизводства материальной жизни, преобразующего природу по мерам самой природы.