О КНИГЕ КАТЕРИНЫ АНДРЕЕВОЙ И ИГОРЯ ИЛЬЯША «БЕЛАРУСКИЙ ДОНБАСС»
Чем был и чем стал Донбасс? Некогда известная «всесоюзная кочегарка» с богатейшими запасами коксующегося угля, промышленно развитый, урбанизированный регион сегодня превратился в источник политической нестабильности, которая растекается не только по Украине, но и затрагивает ближайшего соседа с севера — Беларусь. Еще один сосед, восточный, стал агрессором, сделав из Донбасса место, влекущее к себе авантюристов, искателей наживы, преступников.
В Донбассе Кремль увидел плацдарм, где можно выгодно разыграть карту «возрождения империи». И карта эта была разыграна ценой традиционно дешевого для России ресурса — ценой человеческих жизней. Жизней — и жертв, и захватчиков.
…Одно из тяжких наследий советского периода — глубоко укоренившееся и передающееся по наследству новым поколениям извращенное толкование порядочности, законности, патриотизма, героизма. Оно усугубляется современной кремлевской пропагандой, преследующей явно человеконенавистнические цели. Люди, преимущественно молодые, порой искренне стремящиеся явить благородство, подло вводятся этой пропагандой в заблуждение. Впоследствии они же становятся душителями правды, вершителями расправ — попросту хладнокровными убийцами.
Советский Союз распался, но во многих отношениях продолжаются будни СССР: путинская Россия ловит новые и новые души. Она с юного возраста загоняет своих граждан в болото лжи, убеждая их в том, что они строят государство добра и справедливости, а поэтому должны быть готовы безжалостно уничтожать всё на пути создания нового строя. Нужно только «зайти через Изварино», накрыть артогнем украинское село, прострелить голову раненому пленному.
Идеология эта, в сущности, мало чем отличается от идеологии большевистского красного террора. К большому сожалению, своих сторонников она находит и в Беларуси, которая за годы независимости так и не смогла оторваться от жестокого «старшего брата». А значит, мусор советизма и большевизма, увы, не выметен из сознания беларусов. Именно эта ложь и заставила многих из них взять в руки оружие на чужой земле.
Лжи не просто нужно, но жизненно необходимо противостоять. Есть беларусы, которые выбрали свой путь и встали на защиту независимой Украины — тоже с оружием в руках.
Лучшее, на мой взгляд, и естественное противоядие лжи — правда. Ей и служит книга Игоря Ильяша и Катерины Андреевой «Беларуский Донбасс», в которой факты приводятся авторами без нравоучений, а слова обличения — без ненависти.
Станислав Шушкевич
Передо мной стоял 45-летний офицер, бывший морпех, боевик ОРБ[1] «Спарта» Николай Шелехов. Он, гражданин Республики Беларусь и коренной минчанин, приехал с Донбасса в отпуск по ранению и теперь около двух часов беседовал со мной во дворике в минуте ходьбы от площади Победы в Минске.
Мое сегодняшнее интервью, скорее, было неудачным. Разговор выходил сумбурным, собеседник несколько раз заставлял выключить диктофон, часто обходился общими фразами, уклоняясь от конкретики. Но все же персонаж был крайне интересным, с ГРУшными связями, он обещал мне при следующей встрече эксклюзивную информацию и новые контакты.
Предвкушение журналистского успеха слегка пьянило, поэтому, пожав ему руку и попрощавшись, я даже не обратил внимание, куда пошел мой новый знакомый. Маневр Шелехова стал ясен через несколько минут. Выходя из арки, я вдруг ощутил резкий захват за шею сзади, а другая рука нападавшего одновременно обозначила удар воображаемым ножом в мое сердце. Рядом с ухом я услышал тихий голос боевика:
— Вот так: один удар — и даже рыпнуться не успеешь!..
В следующую секунду Шелехов выпустил меня из своих недружеских объятий и с показным смехом похлопал по плечу: такой вот, мол, спецназовский прием, не ожидал, да? Я машинально усмехнулся: да, впечатляет. Усмешка, наверное, была бы менее машинальной, если бы перед тем Николай не объяснял мне, что у каждого есть семья, а люди, побывавшие на войне, — простые, и, если что, в долгу не останутся… Если бы майор ОРБ «Спарта» не рассказал мне историю про то, как одному болтливому журналисту его донбасский сослуживец выпустил по коленям всю обойму травматического пистолета — так, что коленные чашечки превратились в кашу. История была, конечно, байкой, но рассказывалась мне с конкретной целью.
За полчаса до того соратник Моторолы, сидя на скамейке, чертил сломанной веточкой на земле карту украинских и ДНРовских позиций рядом с Донецким аэропортом в 2015 году.
— Вот тут — они, тут — мы… Понимаешь?.. В аэропорту была такая долбежка, что не передать! А потом остепенились — они в своей норе, мы в своей…
Расслабившись от бутылки пива с сильного похмелья, майор достал мобильник и подкреплял свой рассказ о боях в аэропорту снимками — живых сепаратистов, мертвых украинцев и руин ДАП[2]. Серия фотографий окоченевших трупов украинских солдат внезапно сменилась снимками юной девушки. «Моя дочь», — пояснил боевик, быстро пролистывая эти кадры. На экране телефона снова замелькали трупы. На одной из фотографий крупным планом Шелехов запечатлел немолодого солдата — омертвевшее лицо искажала гримаса боли, рот был неестественно открыт, а прямо в центре лба виднелась дырка.
