Вилла мертвого доктора - [6]

В группе аналитиков Сандра специализировалась на сексуальных преступлениях и была хорошим специалистом. Может быть, как считал Олег, излишне эмоциональным — но nobody is perfect.

Наконец, Ким. Воплощение восточной невозмутимости. Самый молодой в группе — и по возрасту, и по стажу. Черный пояс по карате, диплом с отличием Калтека — одного из лучших технических вузов США. Мог при случае процитировать японскую или американскую классику — но только классику. Ким сам не раз подчеркивал, что совершенно незнаком с современной литературой. «Не знаю почему, мне она неинтересна». Зато все, связанное с миром компьютеров, Ким знал фантастически. Настолько хорошо, что, как поговаривали, у него в свое время были неприятности, связанные с проникновением в какие‑то сверхсекретные системы. Точнее, попыткой проникновения — так говорили знающие люди или, по крайней мере, такова была официальная версия.

На этой почве его и пригласили в свое время в группу для беседы — не столько дружеской, сколько служебной. Олег встречался с коллегами‑экспертами, которые тогда занимались Кимом, и выслушал от них крайне лестные его характеристики. Никаких других грехов за ним тщательные проверки не показали. В работе Ким хорош — немногословный, четкий и, безусловно, профессионал высокого класса. В жизни он держался чуть особняком, но это совершенно неудивительно — все остальные сотрудники группы, так или иначе, были связаны с юриспруденцией, со следственными процедурами, с миром раскрытия преступлений — а Ким попал сюда совершенно со стороны, и многое ему было непривычно и наверняка многое непонятно.

Ровно в пять Олег стукнул карандашом по стакану.

— Начинаем. Лайон, информируй о прессе.

Лайон коротко и толково рассказал о том, как освещают убийство Фелпса телевидение и интернет, что готовится к выходу в двух ведущих газетах.

Акцент делался на общественной деятельности Фелпса, на его острой критике существующей системы здравоохранения в стране. Далее журналисты уходили от убийства и переходили к предмету здравоохранения — а тут уж можно было говорить что хочешь и сколько хочешь…

Полиция ограничилась коротким официальным заявлением с традиционными заверениями в том, что принимаются все необходимые меры к раскрытию преступления. Правда, в последнем, четырехчасовом выпуске было сообщено, что задержан подозреваемый.

— Они не назвали имя, — пояснил Лайон, — но я связался с ребятами в управлении, и они со мной поделились — задержан некий Хесус Хернандес, монтер кабельного телевидения «Уорнер», который с утра работал в Шеппард‑Хаузе по вызову — у них были неполадки с приемом некоторых каналов. Работал Хесус, по его словам, все время на крыше, в здание не заходил, пока не поднялся шум, и он тогда спустился взглянуть, что, собственно, происходит. Пожалуй, пока все. — Лайон поглядел на Олега выжидательно.

— Добавлю немногое… — Олег вкратце рассказал о впечатлениях с места события. — Сегодня мы точно знаем одно: это не самоубийство. Для тех, кто не в курсе: Фелпс — человек с именем и авторитетом. Я его немного знал — могу сказать, что общаться с ним было приятно. Не производил он впечатления человека, который может принимать участие в криминальных разборках — ну никак… Хотя… — Олег оглядел сотрудников, — мы с вами знаем, что это означает всего лишь малую вероятность события. Исключать, понятно, мы ничего не можем. Есть соображения по возможным версиям?

Зазвонил служебный телефон.

— Сэр, с вами хочет говорить конгрессмен Рэдфорд, — это помощница Хопкинса перевела звонок. Олег, извинившись, поднял трубку.

— Господин Потемкин, — услышал он хорошо поставленный энергичный голос — так говорят успешные продавцы, политические деятели и проповедники. — Я думаю, вас уже информировали о моем звонке по поводу этого мерзкого преступления. — И, не дожидаясь подтверждения: — Я хотел бы подчеркнуть свою личную заинтересованность в скорейшем раскрытии этого дела.

— Как вы понимаете, конгрессмен, мы делаем все необходимое.

— Бывают ситуации, сэр, когда всего необходимого оказывается мало… — И снова почти без паузы: — Я буду в ваших краях по другим делам примерно через час. Не возражаете, если зайду к вам?

— Рад буду. — Олег положил трубку. Да, когда Хопкинс о чем‑то предупреждал, это всегда оказывалось серьезным. Иметь во время следствия по убойному делу рядом с собой представителя власти, который, судя по всему, был близок убитому, никто этого не любит — ни оперативники, ни аналитики. В другой ситуации Олег и бровью бы не повел, отказавшись давать информацию кому бы то ни было… Но Хопкинс никогда ничего не говорил зря. Придется терпеть. — Так какие соображения по возможным версиям?

Это была одна из профессиональных черт Потемкина — он никогда не забывал, на каком именно месте прервался предыдущий разговор. — Сандра?

— Семья? — сказала Сандра нерешительно. — Я о его семье ничего не знаю, но статистически семья — самое уязвимое место успешных людей. Хоть Линкольна возьмите, хоть Толстого, хоть Хемингуэя…

Сандра вышла на любимую тему и могла не останавливаться долго. Впрочем, разве не о семье Хопкинс сказал в первую очередь?