Вилла мертвого доктора - [57]

Вот вы изучали историю. Скажите, кто и за что убил Кеннеди? Неприятный вопрос, верно? Доклад комиссии Уоррена на пять тысяч — или сколько там — страниц… Ликвидация всех участников эпизода и всех, имевших прямое отношение к делу, — тридцать четыре человека, кажется. Десятки высказанных профессионалами и любителями версий, снятые художественные и документальные фильмы, сотни книг, тысячи публикаций на разных языках. И что в результате? Мы так ничего и не знаем. И не говорите мне слов о том, что Кеннеди — это Кеннеди. А вот Фелпс — это Фелпс. Убийство — это вам не годовой бонус в успешной корпорации. Убивают тех, кто мешает кому‑то. Вот и ищите, кому мешал Ричард. Я вам могу сказать только одно: с его характером и желанием вечно все делать наоборот он был обречен… Я никогда не думал о возможности убийства, боже упаси, но всегда знал, что он в опасности из‑за своего характера. Вряд ли я что‑то могу к этому добавить.

Блументаль проводил Лайона улыбкой, но никакой сердечности в этой улыбке не было.

* * *

Сандра чувствовала себя измотанной после разговора с Самантой. В той накопилось слишком много негативной энергии, которую она, Саманта Ривера, должна была куда‑то выплеснуть. Утрата любимого, предательство, подозрения — высказанные и невысказанные… А Сандра с поры своей юности знала за собой эту особенность — люди с удовольствием делились с ней тем, о чем с другими молчали. Потом, когда Сандра увлеклась эзотерикой, она узнала термины «энергетический вампиризм», «доноры»… Сандра была выраженным донором, она относилась к тем, на кого люди с удовольствием сваливают свои страдания и проблемы, чьей энергией подпитываются. Для группы это была хорошая профессиональная характеристика, человек, с которым охотно общаются, — ценный сотрудник. Что касается самой Сандры — она точно знала, что, какие «энергетические защиты» по всем канонам эзотерики ни ставь, после таких бесед ты возвращаешься домой разбитый, и нужно потом время, чтобы прийти в себя.

— А у нас подарочек! — Голос Потемкина вернул Сандру к действительности.

У левого переднего колеса «Кадиллака» стояла трехгаллонная канистра с бензином. Мало того: на ней лежала зажигалка оранжевого цвета.

— Это — чтобы мы с тобой не расслаблялись, — пробормотал Олег задумчиво. — И поставили‑то как заботливо, на самое видное место. Такое послание, которое нельзя не заметить…

Судя по запаху, в канистре был именно бензин. Потемкин достал из багажника большой черный пластиковый мешок, бережно опустил в него канистру, завязал. Зажигалку осторожно, чистым листком — в прозрачный маленький пакет. Застегнул пластиковый «зип».

— Пусть лаборатория поработает… Может, нароют чего…

Уже позже, по дороге в офис, Потемкин спросил у Сандры:

— Если отбросить эмоции, какие у тебя впечатления от Риверы?

— Главное впечатление: она знает гораздо больше, чем нам сказала. И она хочет говорить, — ответила Сандра не раздумывая.

* * *

Представитель фирмы, проводившей инспекцию Шеппард‑Хауза, попросил Олега встретиться с ним в особняке.

— Так будет яснее, о чем речь, — сказал он почти виновато. Впрочем, это только манера. Дон Энгль был отличный инженер и строитель милостию божьей — так о нем отозвался один из знакомых Хопкинса. Так вот, Дон Энгль комплексом неполноценности отнюдь не страдал. Он знал цену себе и своим коллегам. Необычность задания по Шеппард‑Хаузу его, как настоящего профессионала, только раззадоривала.

— Вы хотели, чтобы мы нашли что‑то… — сказал он Олегу и Лайону после приветствий.

— Мы хотели получить исчерпывающую картину соответствия этого здания… — начал было аккуратный Лайон, но Дон поднял руку.

— Я не сомневаюсь, что вы помните ваше собственное поручение. Я сейчас говорю не языком техники, а, так сказать, на бытовом уровне. Вся документация, естественно, будет вам передана, и у вас будет время с ней ознакомиться… Я пока хочу сказать вам, что мы нашли в этом особняке помещение, о котором ни комендант здания, ни кто‑то другой из персонала, судя по их ответам на наши вопросы, не знает. Я полагаю, что как раз чего‑то в таком роде вы и ваши коллеги ожидали, приглашая нас. — Он с видимой гордостью поглядел на собеседников, ожидая вопросов. Но Олег молчал, глядя на Дона, и Лайон, у которого десяток вопросов был на языке, взглянув на него, тоже предпочел хранить молчание.

— В здании есть еще ряд отклонений от утвержденного проекта, — продолжил Дон уже достаточно сухо и бесстрастно. — Эти отклонения мелкие и чисто технического характера. Все они будут перечислены в выводах инспекции, но угрозы для эксплуатации здания в них нет, а потому и никаких запретов в этом смысле с нашей стороны не последует, необходимые рекомендации будут сделаны, и, я надеюсь, ваша организация будет довольна проделанной работой.

— Дополнительное помещение, которое вы обнаружили, — это что? Тайник? Почему о нем не знают сотрудники? Оно как‑нибудь скрыто или специально замаскировано? — не выдержал Лайон. Он поглядел на Олега, чтобы убедиться, что тот не возражает против его вопросов.

— Да. Ведущая туда дверь замурована наглухо. Без специальных приборов ничего не видно — стена и стена. Это небольшое помещение у задней стенки подвала. Оно примерно шести футов высотой, площадь, скажем, пять футов на десять. Дверь, как я сказал, заложена, да еще снаружи к ней прислонен деревянный щит. Назначения этого щита я не знаю, на таких обычно в офисах вешаются разного рода информационные листовки и объявления. Но не в подвале, разумеется. По моему мнению, этот щит поставлен там, чтобы к стене никто не подходил. Ну, кому, скажите, придет в голову, спустившись в подвал, оттаскивать от дальней стены тяжелый деревянный щит? А потом еще простукивать стену, чтобы найти скрытую в ней дверь. Так что без нас вы бы ничего не нашли, — закончил Энгель с улыбкой.